Эдуард Салениек - Белочка Майга

Милда Мелнис кончила есть, вытерла губы.

— А у меня что преступное мадам Чадур увидела?

— Ты же почтальонша!

Гостья, словно готовясь к длинному разговору, уселась на хозяйский трон — толстый липовый пень. (Прежде в погожие воскресные дни Чадур приводил сюда своих гостей поиграть в карты не без тайного желания похвастаться перед ними: вон какие мои владения, смотрите!)

— Да разве во всём мире одна я почтальонша? И должность-то вроде не такая уж завидная! — удивляется Милда. — Только и в мыслях, чтобы побыстрее да поаккуратнее доставить газеты и письма.

— Э-э нет, перед нашей мадам всё равно не оправдаешься! Вот ты вывесила газеты у аптеки и на мельнице. Разве за это тебе хоть копейку лишнюю приплачивают? Нет! Сама, по своей воле. И потом, зачем ты изводишь себя из-за подписчиков? Ты бы лучше нашёптывала: в газетах коммунистов сплошное враньё и скука, книги коммунистов даже на растопку не годятся.

Бабушка рассмеялась:

— А я почему впала в немилость?

— Э-э, ты… Очень уж загордилась. Вот, положим, едет по большаку госпожа Чадур, а ты ей навстречу. И ведь не отойдёшь в сторонку, не поклонишься, как положено тебе в твоём низком звании.

— Ишь мартышка! — Старушка всплеснула руками. — Всю жизнь я ей кланялась. Почему бы ей теперь хоть раз первой со мной не поздороваться: «Здравствуй, бабушка Мелнис». Я же вдвое старше Чадурихи. Есть ли ещё во всей Сиполайне голова белее моей? Конечно, если она считает, что у неё язык отсохнет…

Взрослые замолчали. И сразу колокольчиком зазвенел голос Белочки:

— А меня-то за что?

— Э-э… Так ты же Белочка! — Дора слезла с хозяйского трона. — Большущая, здоровущая, а носишься на свободе.

— Ну уж и большущая! — воскликнула бабушка. — Да и я куда без такой помощницы?

— Глупости! — передразнивая Чадуриху, презрительно хихикнула гостья. — Э-э… только тот работает, кто на хозяина трудится. Вчера барынька прошипела: «Разве кузнецкая мамзель не могла бы у добрых людей овец пасти или там свиней?»

Бабушка собралась что-то возразить, но тётя Дора махнула рукой:

— Помолчи-ка лучше, мать! Уж если Мелнисы такие негодные, то чем их дитя лучше?

— А Ге́рта? — обронила бабушка.

— Нашла кого равнять! Наша Герта — нежное созданьице. Ей лет до двадцати разрешено плевать в потолок… Э-э… Благородных она кровей или не благородных?

Все рассмеялись. Вспомнили, что Чадуры свою дочь даже в Сиполайнанскую школу не пустили. «Наша Герточка деликатный ребёнок. А в школе всякие хорьки вонючие…» Чадуриха выписала из города Валка домашнюю учительницу. На пианино играть мастерица и манеры всякие знает. Вон как Герта научилась надувать губы! И говорить стала странным певучим голосом. «Ах» и «ох» на каждом слове. А если что не по ней, тотчас же — «фи» и «фэ».

Жжёт сегодня солнышко, ну просто жарит без пощады. На ярко-голубом небе ни тучки, хотя бы самой маленькой, хотя бы с ладошку.

Бабушка печёт блины. В кухне такая жара, что даже Мурлис-Гурлис выскочил в садик и забрался под тень крыжовника.

Вытирая красное лицо, старушка выходит во двор и зовёт:

— Ау! Белочка!.. Ау!

Тишина. Только шмель, вспугнутый бабушкой, лениво снимается с частокола и, едва слышно жужжа, уплывает вдаль.

— Белочка, а ну-ка домой! Щепа для плиты кончилась!

А в кухне щепок, лучины, сучьев… Да тут сваришь большой котёл — и не один! Но бабушка без внучки заскучала. А прямо взять да и позвать Белочку: приходи, мол, внучка, отведай блинов — бесполезно. Вот такая наша Белочка — лакомством да посулами её не заманишь, только если попросишь помочь.

Старушка поворачивает седую голову то направо, то налево. Не притаилась ли Майга в смородине? Не залезла ли в большой мешок для травы? Проказница, одни шуточки на уме. Вчера забралась на густолиственную рябину, даже отец её не разглядел. А позавчера залезла под опрокинутую бадью. Все слышат: где-то, точно из-под земли, пищит тоненький голосок, а где — понять не могут. Вот и сейчас — пропала внучка! Бабушка, обмахнув платком потное лицо, возвращается на кухню. Непоседа точно этого и ждала — несётся по тропе на холмик.

Белочка никогда не ходит шагом — всегда бегом. Из-за этого взрослые даже поспорили однажды.