Сергей Иванов: Исчезнувшие зеркала

До девятилетнего возраста Алёша всегда был самым младшим и в саду, и в классе. Теперь вдруг сделался самым старшим. Но ни силой своей, ни ростом, как могли бы, наверное, многие, Алёшка воспользоваться не умел. Наоборот, он стеснялся, что сидит, такой переросток, среди нормальных людей. И Таня Смелая в результате ещё его и защищала: «Не трогайте Алёху». И потом объясняла уже тихим голосом: «Он же ведь учёный…»

Алёша до тех пор никаким учёным быть не собирался. Но как-то надо было оправдывать своё существование, свою полную неумелость по части защиты и нападения. И он стал иной раз напускать на себя таинственный вид. Сперва нарочно, потом привык. А потом и вовсе заметил, что задумывается о таких вещах, о которых ученикам вторых-третьих классов думать как бы и не положено.

— А мне по азимуту не надо определять, — сказал Алёша. — Есть более надёжный и точный способ узнать направление к дому.

— Без компаса?.. Интересно! — И Таня усмехнулась.

— По белым облакам.

— Не ври!

— Спроси у индейцев майя!

— Какого ещё мая? Может, лучше июня? — Но было заметно, что Таня сбита с толку.

— Майя — это древнее американское племя, жило до прихода Христофора Колумба.

На вид Алёша казался человеком довольно ленивым.

И внешность не была обманчива. Но Алёшка был и человек любознательный. Во время той своей длинной болезни он не только смотрел телевизор, он ещё и читал книги. И продолжал их читать даже теперь, когда болезнь давно кончилась. Таня, например, ходила в секцию по художественной гимнастике, у неё была задача попасть на Олимпийские игры 1996 года… А Пряников Алёшка в это время читал… И может, Таня не так уж и не права была, когда называла его учёным.

— Ну и как же они определяли дорогу по облакам?

— Долго объяснять, — сказал Алёшка с таким видом, словно этот секрет достался ему от самого Главного Майского Жреца.

— Зачем он тогда нужен, такой способ?

— Объяснять долго, а определить быстро. Домой вон туда нам идти!

— Туда? — спросила Таня неуверенно. — Сейчас по компасу тебя проверю!

Но ведь компас, как известно, определяет не дорогу домой, а всего лишь стороны света: юг, восток… ну и так далее. А в какой стороне света их дом, Таня забыла обратить внимание. Делать нечего, она пошла вслед за Алёшкой Пряниковым, что-то бурча и делая вид, будто продолжает руководить их экспедицией, а вовсе не плетётся сзади, как вагон за тепловозом.

Все ли уже догадались, что не определить дорогу домой по движению облаков? Как и не определишь её, скажем, по звуку комариного писка. Зато правильное направление легко можно узнать, если ты услышишь, в какой стороне ревут машины.

Да! У Алёшки, кроме других его качеств, был и удивительно тонкий слух. Даже школьная медсестра об этом говорила, улыбаясь и качая головой.

А у Тани был простой человеческий слух, и она не слышала, как вдалеке ревут «МАЗы», «БелАЗы» и «КрАЗы», проносясь по Московской кольцевой дороге.

Сперва им попалась тропинка. И причём не звериная. Затем и дорога со стаканчиком из-под мороженого за семь копеек. Потом они взобрались на большой лесистый холм, и вдали Таня увидела грузовики, которые отсюда казались муравьями на муравьиной тропе, и услышала их далёкий-далёкий и тихий-тихий — будто бы тайный — рёв… И в душу к Тане закралось сомнение: уж больно всё получилось здорово и непонятно.

— Наврал про майцев, Алёх?

— Пойди в Институт астрономии Академии наук СССР да спроси.

И примолкла Таня. Ведь пойти в тот институт — это… проще спросить у самих жрецов из племени майя.

Кстати сказать, не так уж точно они вышли. Алёшка услышал только гул моторов. Но ведь кольцевое шоссе велико. И после им ещё пришлось ехать несколько остановок на автобусе.

Впрочем, это всё позже. А сейчас, пока они спускаются с холма, давайте подумаем, какой всё-таки удивительный и прекрасный город — наша Москва — и какой разный! Где Кремль и Красная площадь, там он один. Где суетная и немного бестолковая Таганская площадь, он совсем другой. А около станции «Университет» он уже совсем третий, и не только со своими улицами, но, пожалуй, даже и со своими пешеходами и со своим особым небом.

А ведь это всё один город. Не куча городков и посёлков, собранных зачем-то под одну крышу, а вот именно что-то единое. Настоящий москвич — хотя бы, допустим, он никогда не был на такой-то улице — сразу догадается: а ведь это Москва. Даже если его доставили туда с закрытыми глазами.

Вот, например, район, где живут Алёшка и Таня. Новый, ещё продолжает расти, двигаться. Даже для многоликой Москвы он кажется странным. Это же надо: стоят дома-гиганты, бегают автобусы разных номеров. Но вдруг улица кончилась, кончился асфальт. Обрыв, песчаная тропа круто и далеко уходит в овраг, туда, где серым шнурком вьётся безымянный ручей. А за оврагом лес, который — если ты, конечно, не охотник и не собиратель трав — ты не отличишь от тайги!