Элизабет Рудник - Король Лев

Снова оказавшись под сенью деревьев, львица запрыгнула на ветку и стала смотреть, как Симба её ищет; эта детская игра в прятки была одновременно и знакомой, и какой-то другой. Со своего наблюдательного пункта она видела его густую гриву, широкие плечи и мощные мускулы, перекатывающиеся под золотистой шкурой. Почувствовав на себе её взгляд, он поднял глаза и широко улыбнулся.

Вскоре дневной свет сменился мягкостью раннего вечера. Однако после целого дня в компании Симбы Нала не могла отделаться от мысли, что он что-то от неё скрывает. Львица не могла понять, что именно, но каждый раз, когда они подходили друг к другу близко, он отдалялся. Каждый раз, когда она открывала рот, чтобы упомянуть земли прайда, его улыбка исчезала, а глаза становились темнее.

«Я просто хочу, чтобы он поговорил со мной, — думала Нала, пока они шли вдоль небольшого ручья обратно к поляне. — Если бы он сказал мне, что происходит, я могла бы помочь… наверное…»

— Нала, — произнёс Симба, нарушив уютную тишину. — Разве здесь не чудесно? Я хочу, чтобы ты осталась.

Львица кивнула.

— Здесь удивительно, — согласилась она. — Но я кое-чего не понимаю. — Львица помолчала, не уверенная, стоит ли ей продолжать и портить этот момент. Но потом покачала головой. Ей нужно знать. — Если ты всё это время был жив, то почему не приходил домой? Ты был нам так нужен.

— Никому я не нужен, — горько ответил Симба голосом, полным печали, и у Налы защемило сердце.

— Ты король, — осторожно сказала львица. «Ты всем нужен», — добавила она про себя.

— Король — Шрам, — поправил Симба.

Налу охватил гнев. Гнев на Симбу за то, что он не видел того, что было у него под носом. Гнев на Шрама. Гнев на всех.

— Шрам уничтожил земли прайда! — крикнула она, больше не сдерживаясь. — У нас нет еды, нет воды…

— Я ничего не могу сделать, — прервал её Симба.

Он отвернулся от ручья и зашагал в сторону джунглей. Его плечи были напряжены, и львица видела, что он борется с каким-то чувством, которую не хочет ей показывать.

Часть Налы, новая часть, которую она ещё не до конца понимала, хотела пойти за Симбой и успокоить его. Но другая, гораздо большая часть, слишком сильно злилась.

— А что насчёт твоей матери? — спросила она, надеясь, что упоминание Сараби разрушит стены, воздвигнутые Симбой вокруг собственного сердца. — Это твой долг. Ты должен бросить вызов Шраму!

— Нет. — Симба покачал головой. — Я не могу вернуться. Никогда.

— Но почему? — умоляла Нала. — Из-за того, что случилось в ущелье? Шрам говорил нам…

— Ты не поймёшь, — огрызнулся Симба. Потом, качая головой, ушёл ещё дальше. — Ничто из этого не имеет значения. Акуна матата.

Тут он был прав, она не понимала. Акуна матата? О чём он говорит? Почему он так сильно не хочет возвращаться и становиться королём? Увидев её замешательство, Симба попытался объяснить:

— Это то, чему я здесь научился. Понимаешь, иногда случаются плохие вещи, и ты ничего не можешь с этим поделать. Так зачем переживать?

— Зачем переживать? — изумлённо повторила Нала.

Какое-то время она смотрела на Симбу, пытаясь разглядеть львёнка, которого когда-то знала. Но перед ней был чужак. Лев, который поворачивался спиной к своей семье, потому что не хотел «переживать». В голове Налы промелькнул образ полного жизни Симбы, бегущего за Муфасой с обожанием в глазах. Тот Симба никогда бы не отказался от борьбы. Никогда.

— Что с тобой случилось? — громко спросила она. — Ты больше не тот Симба, которого я помню.

Он пожал плечами:

— И никогда им не буду! Довольна?

— Нет, — грустно ответила Нала. — Я разочарована.

— Ну, теперь ты говоришь, как мой отец! — сказал он с неожиданной яростью в голосе, которая потрясла Налу.

— Хорошо — потому что я рада, что хоть в ком-то из нас осталось что-то от твоего отца! — рыкнула она, не беспокоясь, что заденет его за живое. Симба чудовищно поразил её. Он это заслуживал.

Тот поднял голову. Напряжение между ними усилилось.

— Ты и понятия не имеешь, через что я прошёл! — хрипло сказал он, словно едва сдерживая слёзы.

Нала вздохнула. Да, это так. Потому что он не потрудился рассказать! Но если он предпочитает хранить всё в секрете, то больше она ничего не может сделать.

— А ты и понятия не имеешь, как тяжело это говорить. Я ухожу… на рассвете.

В последний раз посмотрев на Симбу, она отвернулась и пошла прочь, в густые джунгли за ручьём. Вскоре темнота поглотила её. Молодая львица задержалась, надеясь, что, возможно, Симба одумается и попытается её догнать. Но джунгли оставались безмолвными.