Петр Казаков - Тропой легенды

— Вспомни, бабуся! — стоял на своем Федя.

— Подольск, кажется…

— Ох, ошибаешься. Подольск же под Москвой. Хорошенько вспомни!

— Или Волочаевск… — нерешительно произнесла Анна Петровна.

— Волочаевские дни! — живо подхватил Федя, но тут же притих. — Это, ба, на Дальнем Востоке.

Почти всю ночь он не спал. А под утро, когда веки закрылись против воли, увидел сон. Но приснился не дед и не его клад, зарытый в далекой стороне, а другое. Федя увидел себя совсем маленьким мальчиком, только что начавшим самостоятельно зашнуровывать ботинки… Бабушка что-то говорит, а он, не слушая ее, спотыкаясь, бежит на звонок к дверям, берет от девушки-почтальона письмо и отдает маме. Она в белом халате врача, веселая. Но вдруг мама выронила конверт. Бабушка нагнулась за ним, да так и осталась лежать на полу. А Федя стоит рядом и никак не может понять своим маленьким сердечком нависшую над всеми троими беду. Потом — мама в военной шинели… И вагоны, вагоны…

Проснувшись, Федя долго лежал с открытыми глазами. Вспомнил, как уже после войны в полуподвал к ним пришел незнакомый человек в выцветшем кителе с медицинскими эмблемами на полковничьих погонах и положил на стол мамину орденскую книжку. Листки ее шевелились на сквозняке… Федя понял тогда, что у него не стало и матери…

За окном, прямо над Фединой головой, показались обутые в резиновые сапоги ноги дворника, по шершавому тротуару зашаркала метла. Наблюдая за всем, что происходит во дворе, Федя думал о том, как потекла бы его жизнь, если бы и отец и мать вернулись с фронта?

Пусть бы отец вернулся даже на костылях, как Николай Николаевич, папа Коли Сергеева. Люди сказали бы: «Федюка знаете? Его родитель. Как на праздник наденет офицерский китель — орденов не счесть! А кто рядом с ним? А, так это Елена Ивановна, мама Федюка! Тоже офицер, имеет два ордена и пять медалей…»

Мальчик отвернулся от окна, сжал ладонями потяжелевшую от нахлынувших дум голову. К горлу подкатил горячий комок. Федя быстро накрылся простыней. Слез его даже бабушка не должна видеть!

Федя Прибытков и Ина Шапиро сидели за одной партой, локоть к локтю, голова к голове. И если у одного возникала какая-нибудь идея, то через мгновение она становилась достоянием другого. Друзей связывало большое уважение друг к другу. Правда, бывали меж ними и недоразумения. Но без недоразумений мальчишеская жизнь потеряла бы всякий смысл!

Особенно нравилось Феде то, что Ина никогда не зазнавалась, не была воображалой, как, например, староста класса Зоя Козлова. А ведь училась она куда лучше Зойки, и, кроме того, у нее были способности к рисованию. В школе все говорили о ней как о будущем художнике. Ее акварели — лучшие во Дворце пионеров. А в прошлом году за рисунок «Голуби» на выставке детского рисунка она получила первую премию.

К этому рисунку Федя имел некоторое отношение. Дело в том, что у Феди наравне с другими привычками есть и такая, которую никто не считает дурной: каждое утро он выбрасывает в форточку горсть крупы для голубей. Увидев однажды во дворе чью-то собаку, он поделился с ней котлетами. На следующий день к окну прибежали уже две собаки. Конечно, они разогнали голубей. Тогда Инка подняла бунт, ворвалась к нему и запретила бросать во двор мясные объедки. Оказалось, что девочка рисовала голубей с натуры, сидя на подоконнике, а Федя мешал ей. Если бы это был кто-нибудь другой, Федя не посчитался бы и назло собрал во дворе уличных собак со всего района. Но это была Инка, товарищ, и он сдался.

Именно потому, что Федя уважал Инку, он с ней первой и поделился новостью, как только начался урок. О том, что дело секретное, Федя не напоминал. Это само собой подразумевалось.

— Только вот беда: название города забыла бабушка, — вздохнул Федя. — Где бы узнать?

— Прибытков! — послышался сердитый голос учительницы Антонины Антоновны. — Ты мешаешь нам работать.

Заговорщики быстро отодвинулись друг от друга. Федя подпер подбородок, уставился в окно, за которым возились и без стеснения горланили грачи. Он с завистью наблюдал за свободным полетом чернокрылых гонцов весны, которые плавно кружили над крышами, над деревьями, устремлялись в непривычно голубое после долгой зимы небо. Вспомнились стихи: «Мы вольные птицы. Пора, брат, пора!..»

— Всем понятно мое объяснение?