Елена Безызвестных - Танцующая пустоту [litres]

– А в 17:56 деловая Нина опоздает на собеседование и упустит неплохую работу!

– Всё. Открываем тоннель!

– Вы куда? Я хотела спросить, вы когда-нибудь видели…

Ёжики бросились врассыпную.

– Кататься и свистеть на крышах поездов! – донеслось до Люси. – Пускай люди думают, что это свистит ветер.

«Милые, хорошие ёжики! Они ничего не знают о наземном мире и не хотят знать. Ёжики никогда не задумывались об опасном, манящем солнце, от которого можно растаять и сойти с ума… Солнце, доступное людям и непостижимое для нас».

Когда ежи убежали, поезд появился не сразу. Люся заметила во тьме подземных пересмешниц, красавиц-ауэлл. Они были прекрасны, но у них имелся один изъян – отсутствовали глаза. Пустые впадины синели на вытянутых, утончённых лицах. Заметив Люсю, пересмешницы-ауэллы застрекотали, закружили в танце и тихонько запели – они подражали свисту летучих мышей и далёким гудкам поездов. Их длинные чёрные волосы сплетались, будто змеи или черви, влажные и холодные, они обвивали любого, кто подходил ближе. Люся осталась посмотреть, как они разлетятся, когда в тоннеле забрезжит свет, – это забавно. Ауэллы подлетели ближе, стали дразнить Люсю, приставали, кружили, цепляли волосами, брали за руки и пытались вести, заманивали в круг зыбких отражений мира. Люся отскочила на несколько шагов и вытащила кинжал… Вот ещё! Кто тут разумное существо – пересмешницы или Люся? Главное при встрече с ауэллами – не бояться. Ауэллы ощутили Люсину решимость и с воем бросились прочь, запутываясь в собственных волосах…

– Люди, люди, – услышала Люся их шёпот. – Хотим людей, хотим огня! Ищем, мы ищем, не найдём никак, где, где… – если не прислушиваться, их голоса неотличимы от дуновения ветра.

– Чего вы ищете, ауэллы? – спросила Люся.

– Поцелуя, – хором откликнулись девушки. В голосах их слышалась печаль.

– Какого ещё поцелуя?

– Говорят, мы прекрасны, но мы не видим этого. Огонь человечьего солнца поможет нам!

– Огонь человечьего солнца! Я знаю одного машиниста, его поцеловало… Ну да ладно. Вы ждёте поцелуя огня?

– Огонь поцелует наши пустые глазницы, заполнит их теплотой, теплота – жизнь. Огонь наполнит нас жизнью, и мы увидим свою красоту. Быть красивым и не видеть этого – нечестно. Тебе так не кажется, а, Люся?

Люся покачала головой. Однажды она подглядела за человеком, зажёгшим в тоннеле спичку. Солнце прекрасно, но оно состоит не из огня. А из чего? Люся знала, огонь – что-то связанное с солнцем, но не солнце. Из огня возникает солнце, а может, наоборот, точно она не знала… Люся видела, как огонь съел клочок бумаги. Но чтоб он вернул кому-то зрение – такого она не наблюдала. Однако не стала ауэлл разочаровывать. Верить во что-нибудь – это хорошо.

Солнечные легенды не рассказывались никем, они говорили сами себя, гуляли во тьме, отражались от стен. На чём ещё строить легенды и надежды, если не на недоступном!

Говорят, наверх, в мир солнца ведут два выхода. На одном написано «выход» – это дорога для людей, а на другом «выхода нет» – и это путь для жителей Подземки. Идти туда не стоит. Если, конечно, хочешь быть живым.

Ауэллы танцуют обнажёнными, они не нуждаются в одежде. Их пышные волосы, растущие быстрее, чем луна на земном небосводе, закрывают всё то, что скрывали бы земные девушки. Безглазые пересмешницы никогда не видели, как красивы сами. Может, оно и к лучшему. Мир ауэлл полон оттенков ощущений, нюансов чувств, и всякое дуновение ветра и движение камня для них сладостно. Пересмешницы воспринимают и подражают – шелестят хармами, насвистывают ёжиками и болтают людьми, так неумело и карикатурно, что Люся хохочет.

Ауэллы всколыхнулись, расширили круг и направились к Люсе… Она в шутку погрозила им кинжалом. Пересмешницы закружили, засвистели, и их длинные волосы чёрным смерчем взбаламутили воздух. Люся наблюдала их беспокойный танец, и вот вдали возникло слабое свечение… Поезд. Пересмешницы взвизгнули, взвились к потолку с лёгкостью, будто стая ночных бабочек, и Люся так и не поняла, куда они улетели.

Люся исполняет танец Пустоты – исчезает незаметно, растворяется. Танец Пустоты исполняется в молчании и покое. Люся взмывает к высоким потолкам станций, летит по тоннелю за поездом, летучей мышью падает в вентиляционные шахты и заброшенные проходы. В бесконечных переходах она забывает людей и лица, она увидит их как в первый раз. Нет, не для людей промозглые проходы и туннели, заброшенные шахты, недостроенные станции, ржавчина и причудливые грибы, ветвящиеся, пахнущие сладкой сыростью и плесенью. В тёмных коридорах ей чудится шёпот, и чьи-то белёсые руки тянутся к ней… «Она вернулась, она в порядке, она теперь с нами», – сёстры окружают Люсю и танцуют в шепчущем хороводе, и нет конца и края холодному шёпоту, раскачивающему черноту. «Ты с нами, Люся… Ты с нами!» Тоннель раскалывается снопами искр, и всё становится ясным – пульсирующее тело земли обдаёт тёплыми, живыми волнами. Как она любит чувствовать себя свободной! В танце Пустоты Люся растворяется, сливается с пространством, становится кем-то другим, сама не знает кем, – невидимкой, проникающей куда угодно. Вселяется в существ и в предметы. Она знает, как думает камень в мозаике и о чём мечтает планшет, который держит на коленях влюблённая девочка. Мысли камня понятней и проще, чем мысли человека, человечьи фантазии застилает ядовитый солнечный свет. Однажды Люся проникла в сознание метеорита, маленького камешка, что лежал в кармане студента первого курса физического факультета. Камешек свалился с неба, он ещё слишком хорошо помнил долгое, мучительное странствие в ледяной Вселенной и как чудом остался жив, не сгорел в стремительном падении. Сколько бы Люся ни подслушивала чужие мысли, желания, грёзы и воспоминания, она не могла понять, как это – жить на поверхности, под солнцем, где-то ещё, кроме Подземки. Как пахнет солнечный свет? Грёзы сливаются в спутанный сон, картинки, ощущения… Но как разобрать, как связать? Чужие воспоминания не складываются, они слишком личные, бессвязные обрывки! Мир на поверхности остаётся для Люси загадкой.