Илья Туричин - Братья

Флич слушал внимательно, стараясь угадать, к чему ведет это вступление, и только коротко кивнул.

– Наше командование решило провести диверсию. Пусть знают, что мы не дремлем. Я с вами абсолютно откровенен, товарищ Флич.

Флич снова коротко кивнул.

– Нам удалось заложить заряды взрывчатки в ресторане. Это было очень нелегко - работать под носом у службы безопасности. Сегодня я должен был подсоединить провода к сети. Но меня не впустили в гостиницу, - Чурин помахал своим пропуском. - Они нас переиграли. Они уедут отсюда живыми и невредимыми. И будут уничтожать советских людей. Вот такое положение сложилось на текущий момент.

Чурин замолчал. Лицо его было серьезным и скорбным, будто он уже видел будущие жертвы фашистов. И Захаренок молчал.

– Я догадывался, что что-то готовится, - сказал Флич задумчиво. - Я, видите ли, иллюзионист и манипулятор, а потому чрезвычайно наблюдателен. Да к тому же кое-что проносил туда в своей аппаратуре. У меня, видите ли, есть аппаратура с двойными стенками. Не скрою. Хотя это - профессиональная тайна… Значит - взрыв в ресторане…

Он живо представил себе самого себя на сцене - белая манишка, черный фрак, лаковые туфли. В руках "волшебная" палочка. Вот он наливает воду из кувшина в вазу. Накрывает вазу пестрым платком. Прикасается к ней палочкой… И вместо цветов, которые должны появиться в вазе - грохот, к потолку взлетают столики, с потолка рушатся люстры - дым, пыль, крики, кровь… Содом и Гоморра. Гибель Помпеи!… Впечатляющий фокус.

И тотчас подумал: а как же Гертруда? Дьякон Федорович? Как же мальчики? И наконец, как же он сам, Жак Флич собственной персоной?

Он растерянно посмотрел на Чурина, потом на Захаренка.

– Взрыв в ресторане. А как же?… - он не договорил, Чурин понял.

– Гертруда Иоганновна должна была вывести всех из гостиницы до взрыва.

– Значит, Гертруда в курсе? Ну, да… разумеется… И ни слова…

– Но вывести из гостиницы никого не удастся, - сказал Чурин. - Немцы без специальных пропусков никого не впускают и не выпускают. Полагаю, что ваш пропуск только на вход. Гравес очень осторожен.

– Выходит, и тут переиграли?

– Выходит.

– Намерены уехать целыми и невредимыми наверняка?

– Намерены.

– И вы им не помешаете? - возмутился Флич.

– Я не могу попасть в гостиницу. Никто не может.

В подвале повисло тягостное молчание.

Захаренок водил пальцем по краю медного таза. Никого не торопил. Пусть каждый решает сам за себя. Все главное сказано. Теперь пусть каждый думает и решает. На риск надо идти с открытыми глазами и свободным от страха сердцем.

Чурин молчал угрюмо. В любом случае за операцию отвечает он. И рисковать должен он. И замкнуть концы - его дело. Потому что еще неизвестно, как повернется, как поведут себя стены и потолки - здание старое. Могут и перекрытия рухнуть.

– Помните Мимозу? - неожиданно спросил Флич.

– Клоуна? Конечно!

– Он считал, что можно отсидеться, переждать. Жил у какой-то старухи, бог знает на что и как. Он был абсолютно безвреден и беспомощен. А они его повесили зимой… Послушайте, товарищи, а что надо присоединить? Объясните. Я ведь имею дело с техникой.

– Два конца звонкового провода к клеммам электропробки.

– Так просто? - удивился Флич.

– Специального образования не надо, - кивнул Чурин.

– У меня как раз нет специального образования, - сказал Флич взволнованно. - Зато есть пропуск. И потом в молодости я великолепно вставлял жучки в пробки.

– Должен предупредить, что это очень опасно, - сказал Захаренок строго. Ему не понравилась легкость, с какой Флич говорил о проводах и пробках. - Очень опасно. Можно погибнуть при взрыве. А можно и потом. Служба безопасности пойдет по следу. Вызовут собак. Все это вы должны знать, товарищ Флич.

Флич торжественно приподнял кустики бровей и стал как-то выше ростом.

– Уважаемый господин Захаренок! Дорогой господин Чурин! Господа! Я все понимаю. Но скажите мне, где, когда, какой фокусник мог показать такой фокус? А? В конце концов, это мой долг артиста и человека. И потом у меня личные мотивы совпадают с общественными. Как говорил покойный Мимоза: главное - не терять куража. Вы мне только доверьте. За свою жизнь я видел зверей и пострашней, чем СД.

И снова Захаренок и Чурин переглянулись. Они еще колебались, хотя иного выхода не было.

– Мы вам доверяем, - сказал Чурин. - Знаете, где электрощит?

– Н-нет.

– В каморке у шеф-повара Шанце. А провода выведены из подвала сквозь пол под его койку. И спрятаны под плинтусом.