Елена Арсеньева - Детство Добрыни

– Шевели ногами, Горынчик! – хохоча, торопил его Добрыня.

– У меня не ноги, а лапы! – хохотал и Горынчик. – Лапы! Лапы!

Убежали они в теплую заводь, а из кустов выбрались лесовуны. Михрюська Еловенький был похож на еловую шишку. Пинь – на пенек. Его огромные длинные уши то и дело падали ему на глаза. Оттого его и прозвали Пинем Ушастым.

– Где родитель его живет, я что-то не разобрал? – спросил Пинь Ушастый приятеля.

– В Черных скалах! – отозвался Михрюська.

– В Черных Скалах?! – ужаснулся Пинь. – Да ведь там гнездилище самого Змея Горыныча!

И приятели испуганно переглянулись.

В этот самый час в своем замке в Черных скалах проснулся Змей Горыныч. Его старшая голова страдала бессонницей и маялась от злости и зависти, пока средняя и младшая головы спали. Наконец она не выдержала, куснула младшую за ухо и – тотчас притворилась спящей.

Младшая заорала от боли благим матом и разбудила среднюю голову – главную у Змея Горыныча. И самую умную!

Не раз Змей горько жалел, что на роду ему написано быть трехглавым, и завидовал сыну своему Горынчику, у которого пока одна только голова: спать ей никто не мешает, от глупости двух других голов она не болит…

Правда, в драке трехглавому сподручнее: таким жаром-пламенем на неприятеля дохнут все три глотки, что от него и памятки не останется! Самые наихрабрейшие храбрецы в бегство обращаются!

Змей Горыныч громко рявкнул, пыхнул огнем и запел:

На звук огнедышащей песни в пещеру заглянул дрожащий от страха стражник.

Слугами Змея Горыныча были степные поганцы, давние враги русичей. Змей вступил в сговор с поганцами, чтобы на землю Русскую напасть и побыстрей ее защитников одолеть. Змей бил-жег с неба, поганцы – с земли… что и говорить, тяжко русичам приходилось! И все равно – поганцы Змея боялись еще сильней чем русичи!

– Эй ты, смертный, чего прячешься? – рявкнула старшая голова. – Позови его огнедышащее высочество!

Степной поганец, прижав руки к груди, трижды поклонился, упал на колени, что-то бормоча.

– Погромче, смертный! – раздраженно приказала младшая голова.

– Их… их огнедышащее высочество куда-то улетели, – кое-как выговорил стражник.

Средняя голова раздраженно пристукнула по земле хвостом, и степного поганца как ветром сдуло.

– Куда это запропал Горынчик? – сердито воскликнула средняя голова. – И что с ним вообще делается?! Помощи родителю – никакой! Стараешься, жжешь деревеньки русичей – а Горынчик взовьется на такую высоту, что кажется не больше воробья, и описывает в небе круги. Я как-то его спрашиваю: «Ты что, сякой-такой и такой-сякой, – против меня? Против родителя?!» – «Нет, – говорит, – я не против. Это, говорит, твое дело. Хочешь жечь – жги. Я тебе не мешаю. Только ты мне тоже не мешай».

– Вот так! – возмутилась младшая голова. – Едва из яйца вылупился, зародыш одноглавый, а туда же – с родителем спорить!

– Ох, дети, дети, я сколько ночей не спал, яйцо согревал, высиживал, думал: вот будет наследник моей злобы, а тут растет не змея, не птица – так себе, какое-то пресмыкающееся! – чуть не заплакала голова старшая.

А средняя выкрикнула:

– Надо, надо злобу мою на кого-то излить! А ну, младшая голова, погляди, что там на белом свете делается, какая погода? Летная?

Младшая голова высунулась из расщелины:

– Погода лётная! Небо чистое! Солнце садится, догорает небесный пожар.

– Догорает небесный пожар, говоришь? – злобно проскрипела средняя голова. – Ну что ж, пора, значит, на земле его разжечь!

Горынчик осторожно проковылял на своих когтистых лапах в воду и лег на спину, раскинув крылья. Течение медленно несло его. Добрыня нырял, плескался, подбирался к Горынчику то с одного боку, то с другого: норовил пощекотать ему лапы. Тогда Горынчик забавно выдергивался из воды и начинал пищать тоненьким голоском, задыхаясь от смеха:

– Добры!.. Ой, не на!.. Щекот!..

И оттого, что он слов не договаривал, было Добрыне еще смешней, еще веселей. Давно он так не веселился!

Потом Добрыня и Горынчик устало выбрались на берег и улеглись на песок.

– Как весело с тобой, Добрыня! – воскликнул Горынчик. – Я и не знал, что умею смеяться. Мне нравится смеяться! Мне нравится купаться! Мне нравится на песке валяться! Может быть, мне даже блины понравятся! Мне нравится дружить! Я даже слов таких раньше не знал: друг, дружить, дружба…