Камил Икрамов - Круглая печать. Повести

- Мой бы и не думал, - сказал Эсон.

- Завтра на стадионе, - Закир решил переменить тему, - сборная Самарканда против сборной Ташкента.

- Пойдем, - сказал Садык. - Мне отец денег дает на всех. Я, говорит, против футбола и раньше не возражал, а теперь в нем пользу вижу.

Эсон очень обрадовался обещанию Садыка, потому что его отец никогда бы не дал денег на футбол, но ему было неудобно так сразу согласиться, и он сказал:

- А дядя Иван говорит, что если мы вступим в спортобщество - в «Динамо» или в «Спартак», - то нам выдадут книжечки и мы будем ходить бесплатно. Только мне не верится.

- Почему же? - уверенно возразил Закир. - Это очень просто. Ведь мы не просто мальчишки. Мы же почти что организация. И дядя Талиб говорил, что мы должны организоваться.

Рахим, который до сих пор молчал, обидевшись на старшего брата, заявил:

- А чего мы стоим? Пошли к дяде Талибу. Я обещал тете Лере Добермана показать.

На веранде сидели Талиб и учитель Касым. Они о чем-то беседовали, и ребята остановились в нерешительности.

- Заходите, заходите, - пригласил их хозяин дома. - Вы очень кстати, тут о вас разговор.

По выражению, с которым старшие смотрели на ребят, они поняли, что разговор будет приятный.

- Я завтра уезжаю, - сказал Талиб. - И мы тут с Лерой решили отдать этот дом вам. Не вам пятерым, конечно, а всем ребятам нашей улицы. Пусть здесь будет клуб. А Касым-ака, - Талиб наклонил голову в сторону учителя, - договорится с комсомольцами, чтоб организовать здесь пионерский отряд, чтоб работали кружки, например фотокружок. Интересно? По-моему, тоже. Литературный кружок, исторический, математический, библиотека. В общем, чтобы вы летом не болтались без дела.

- А футбольный можно? - спросил Закир.

- Можно, - сказал Талиб. - Можно даже и волейбольный и шахматный - спортивный, так сказать, сектор. Вы всё сами будете здесь делать: сами убирать дом, сами ремонтировать, сами книги выдавать. С завтрашнего дня это ваш дом.

- А можно, чтобы наш Доберман тоже здесь жил, а то папа не разрешает его дома держать? - нерешительно попросил Рахим. - Он породистый.

Тут вмешалась Лера. От смущения она заикалась чуть больше обычного:

- К-конечно, можно, но только я должна в-вас предупредить, что это не вполне чистый доберман-пинчер. Я хорошо знаю эту породу. Ваш доберман к тому же еще и дворянин.

Что такое дворянин, ребята представляли себе очень смутно, но улыбка, с которой Лера произнесла это слово, всем понравилась.

- Идите наверх, - сказал учитель Касым, - приведите все в порядок.

Ребята поднялись по лестнице и уселись на галерее. Заходить внутрь им сейчас не хотелось. С галереи была видна половина их улицы - улицы Оружейников, одной из самых древних улиц древнего города Ташкента. На глиняных дувалах и глиняных крышах цвели маки, просвеченные заходящим солнцем. Пыль, поднятая над городом дневной суетой, медленно оседала. В домах готовили ужин, и по дымам вполне можно было определить, в каком дворе готовят шурпу, в каком - плов, а уж о шашлыке знали за три улицы, если, конечно, ветер был именно в ту сторону.

- Смотрите, - сказал Эсон.

И ребята увидели, что по улице идет Кудрат с отцом. Отец держал Кудрата за руку, как маленького, и, когда они вошли во двор, ласково потрепал его по шее и довольно громко сказал:

- Ну, лезь к своим дружкам. Небось не терпится похвастать.

Внизу на террасе разговаривали взрослые. Наверху ребята окружили Кудрата и слушали его так, как никогда раньше, а ведь и раньше они слушали Кудрата очень хорошо. Он рассказывал им все подробно, с самого начала, и не боялся, что в следующий раз ему не будет о чем говорить.

- Тебе очень страшно было? - спросил Закир.

- Еще бы! Еще бы не страшно! Они в любой день могли прирезать, могли в пропасть кинуть. Это же не люди. Один басмач рассказывал, как он в горах какому-то мальчику на голову горячую шурпу вылил прямо из котла - хотел проверить, живой он или не живой. Звери, а не люди. Мальчик в яме лежал, от них прятался. Он на него котел опрокинул, а тот и не пошевелился даже. Ну, басмач решил, что он мертвый. Утром пошел посмотреть, а мальчика нет. Оказывается, он живой был, убежал… Вот кому страшно было. А я когда слушал, мне, наверно, еще страшнее было. Я около юрты лежал, а они внутри разговаривали.

- Неужели их не поймают? - сказал Эсон.

- Обязательно поймают, - сказал Кудрат. - Три отряда выслали, все дороги перекроют.

- Смотрите, кто идет! - неожиданно сказал Закир. - Тот сыщик, что на пустыре был, когда железный ящик нашли.