Кирилл Сомов - И нет у него тайн

— Просите? И это называется «просить»?! Вы всерьез полагаете, что король простит такое надругательство над сыном его воеводы?!

— Кто? Король? — барон запрокинул голову и расхохотался столь искренне, что Стефан даже удивился. — Да знаешь ли ты, щенок, что только благодаря мне король нынче на троне? Да если б не я!..

Барон прикусил язык, едва не рассказав то, о чем молчал более пятнадцати лет. Но он быстро оправился и продолжил:

— Я спрашиваю тебя еще раз — ты намерен подчиниться?

— Вы бесчестный человек, дядя... Я ненавижу вас и никогда... слышите, никогда не опущусь на колени!

Барон изменился в лице. Тонкие губы искривились, он поднял руку, в явном намерении ударить наглого мальчишку. Но удержался — ему нужны были зрители.

— Кшиштоф, тащи его во двор. Шутки кончились.

Кшиштоф ухватил мальчика под мышки, не обращая внимания на отчаянные рывки и тычки, что стал отвешивать ему Стефан. Обьятия были твердыми и вырваться не удалось. Барон последовал за слугой.

На дворе уже светало. Перед домом собрались люди Лещинского, в разорванных плащах, усталые, но довольные стычкой. Под полами плащей подозрительно топорщились кафтаны — эти люди не привыкли терять времени даром и успели поживиться кто чем.

Стефан был связан и стоял сейчас перед этой толпой, гордо подняв голову. Он был готов ко всему, даже к самому страшному.

— Эй, а где второй мальчишка? — вдруг вспомнил барон. — Он что, все еще под кроватью валяется? Збигнев! А ну волоки его сюда, развлечемся.

Винс проснулся от того, что чихнул. В нос, в рот набилось столько пыли, что едва не задохнулся, еще повезло, что кляп изо рта вывалился во сне, иначе и вовсе конец.. Под кровать, где он все еще лежал связанным, пробивалось синеватое свечение рассвета.

Винс пошевелил руками, подергался, пытаясь ослабить узлы. Попытки закончились неудачей — связывали мальчишку мастера своего дела. Тогда Винс, извиваясь и переваливаясь с боку на бок, стал выбираться наружу, не заботясь о том, увидят ли его. Да и пусть видят, сколько же можно пыль глотать! А тут еще ему вдруг вспомнилось, что говорил пан Лещинский про крыс... Бр-р-р... Винс быстрей задвигал коленками и наконец выполз.

Комнатка была пуста. Ну и куда же они подевались? Неужели уехали? Вот было бы здорово!

Тут настроение мальчика упало — дверь открылась и вошел один из тех парней, что вязали Винса.

— А, выбрался? — лениво заметил Збигнев. — Вот и хорошо, не надо мне по паутине и грязи одежду марать. Вставай, хозяин кличет.

Он ухватил мальчика за плечи и рывком поставил на ноги.

— А, дьявол, ты ж связан, я и позабыл! Но я не собираюсь тебя на себе волочь. Ну-ка, не дергайся.

Збигнев разрезал кинжалом веревки и повел мальчика к выходу.

А на улице Винс увидал страшную картину — целый отряд каких-то людей с саблями, весело переговариваются, размахивают руками. Чуть в стороне — пан Лещинский, внимательно смотрит на свое войско, покручивает ус. И тут взгляд мальчика падает правее... У Винса вытянулось лицо — он разглядел своего хозяина, своего друга, Стефана, со связанными руками. Он стоял с гордо поднятой головой перед всем этим сбродом и в его глазах Винс не увидал ни капли страха и ни на йоту покорности.

— Шагай, чего встал, — толкнул его в спину Збигнев. — Пан Юзеф! Вот он, я привел!

— А, давай-ка его сюда! — оживился заскучавший было пан Лещинский. — Иди, иди сюда, мальчик. Как, говоришь, тебя зовут?

— Винсент... — пролепетал слегка заробевший Винс.

— Знатное имя. Откуда же ты такой взялся? В услужении у нашего дорогого Стефана?

— Да...

— А не надоело ли тебе ему служить? Будешь служить теперь мне. Или ты что-то имеешь против?

Черные жгучие зрачки смотрели на Винса, испытывая его, проверяя. Мальчик замялся, но потом сказал:

— Нет, я буду служить только Стефану. Он спас меня от смерти и теперь моя жизнь принадлежит ему.

— Какая чепуха, — скептически заметил барон. — Кто вбил тебе в голову этот бред? Эй, Стефан, тебе нужна его жизнь? Хочешь, я прикончу его на твоих глазах?

Барон вынул саблю и поиграл ею перед помертвевшим лицом Винсента.

— Оставьте его в покое! — вскрикнул Стефан. — Он ни при чем в наших с вами делах!

— Он-то ни при чем, но что же мне делать, если ты никак не идешь на уступки? — сокрушенно спросил пан Лещинский. — Может быть, если я начну срезать ему уши, ты станешь покладистей?

Винс стоял ни жив, ни мертв, пока вот так спокойно и буднично обсуждалась его участь. Но у барона были иные планы. Он сказал: