Александр Осипенко: Пятёрка отважных

Ганс даже глазам своим не поверил. Он вытаращил их, словно рак, попавший в кипяток. Его бронетранспортёр пёр прямо на них, водителей, разлёгшихся на траве и радующихся короткому отдыху.

— Стой! — крикнул Ганс бронетранспортёру, будто тот был живым существом и понимал человеческий язык.

Ганс растопырил руки, перегораживая дорогу бронетранспортёру. Кто-то схватил его сзади за штаны, оттянул в сторону. И очень своевременно, потому что бронетранспортёр задавил бы его, как щенка, безрассудно бросившегося под машину. Бронетранспортёр пролетел мимо и, не сворачивая ни влево, ни вправо, помчался дальше.

Только теперь шоферня оправилась от удивления, начала палить вслед взбесившейся машине из винтовок и автоматов. А та продолжала бежать по прямой, словно хорошо знала аксиому, что между двумя точками самое короткое расстояние — прямая линия.

— Курт, видел ли ты кого в кабине? — спросил Ганс у долговязого шофёра.

Курт задумался. Помотал головой, как будто получил оплеуху.

— Нет, не видел… Но, Ганс, как машина могла идти без водителя?

— Не знаю, Курт… Чтоб у меня глаза лопнули, если я кого-нибудь видел в кабине. Там никого не было!..

— Поэтому она и бежит по прямой, — догадался Курт. — Посмотри, она не сворачивает в стороны…

— Тогда, может быть, её ведёт дьявол?..

— А что! — согласился Курт. — В этой таинственной России всего можно ожидать…

Тем временем бронетранспортёр последний раз взлетел на пригорок и спрятался за ним.

А с монастырского двора всё подбегали солдаты спрашивали, что тут случилось, а выслушав рассказ очевидцев, не могли поверить своим ушам. Но и не верить было нельзя. Бронетранспортёра, сопровождавшего колонну, не было на своём месте. В самом деле, будто его дьявол схватил. А это уже слишком дурная примета, если сам дьявол начинает хватать боевые машины. Мало ли он ещё может причинить вреда.

В кабине бронетранспортёра в это время события разворачивались по-своему. Кешка с Данилкой перепугались не на шутку. Машина вдруг отказалась подчиняться Кешке. Он не знал, ни как остановить её, ни как управлять ею, хотя Кешка и пробовал нажимать на педали, двигал то один, то второй, то третий рычаг.

— Не иначе как заело что-то, — пробормотал Кешка, оправдываясь перед Данилкой.

— Тогда останавливай, — посоветовал Данилка. Оба они видели, что машина летит как стрела, выпущенная из лука — по прямой. Хорошо, что пока на пути не встречались большие деревья. Кусты, молоденькие берёзки и ольхи бронетранспортёр подминал под себя. Но так же бесконечно везти не будет… Впереди — и это также знали оба, — не просто какая-либо река или речушка, а очень глубокое водохранилище перед плотиной водяной мельницы. Бронетранспортёр, если не случится никакого чуда, мчал как раз на это водохранилище.

— Помолчи, — огрызнулся Кешка. — Я не знаю, как остановить её.

А с пригорка уже видно было водохранилище — голубое, как небо, пространство, песчаный пляж перед ним, зелёный ковёр отавы на пойме за ним.

— Будем выскакивать на ходу, — предложил Данилка.

Он попробовал открыть дверцу — где там!.. Бронетранспортёр будто задумал поиздеваться над ними. Бежит куда ему хочется, да ещё не выпускает. Железная клетка!..

Видимо, Густя с Лёвой тоже почувствовали опасность, забарабанили кулаками по обшивке кабины. Мол, с ума вы там сошли, что ли?.. Хватит дурачиться!.. Останавливайтесь!..

Бронетранспортёр вскочил на пригорок перед водохранилищем, кувыркнулся вниз. По дороге снёс розовенькую беседку-грибок, которых в прошлом году наставили на пляже, но за зиму их осталось только две.

Данилка закрыл глаза. Всё! Крышка!

Кешка исступлённо хватался за рычаги, жал изо всей силы на педали. «Финита!» — подумал он словами Сергея Ивановича. Бронетранспортёр неудержимо летел к воде, как то животное, которое не поили целый месяц.

Каким-то боковым зрением Кешка увидел вдруг на плотине Максимку. Тот стоял как окаменелый, наверно, не понимая, почему бронетранспортёр не сворачивает в сторону. Утонуть захотел, что ли?..

«Он и не догадывается, — подумал Кешка, — что в машине сидим мы».

Подняв волну воды и фонтан брызг, бронетранспортёр ринулся в водохранилище.

Должно быть, волнение, которое перенёс Сергей Иванович, когда наблюдал, как дети настраивали мину, а ещё больше тогда, когда Кешка решительно вывел детей с кельи, совсем обессилило его. Сергей Иванович почувствовал слабость, у него закружилась голова. Он прилёг на лавку, закрыл глаза.