Бенгт Даниельссон: Капитан Суматоха

— У меня уже есть орден. Помните, вы мне обещали на Галапагосских островах? Лучше дайте мне немного денег. Куплю себе рубашку и надену в воскресенье.

Бомбасто от души расхохотался и обнял Чико:

— Твоя глупость равна твоей преданности, милый Чико! Отныне у тебя не будет никаких забот. Ты поедешь со мной обратно в Эквадор. Хочешь стать моим личным секретарем? Буду платить тебе столько, что ты каждый месяц сможешь покупать себе десять шелковых рубашек.

— Но я не умею читать и писать, — возразил честный Чико.

— Ничего. Все равно я на письма не отвечаю. Президенту пишут, только чтобы клянчить о чем-нибудь. Считай, что я нанял тебя с сегодняшнего дня.

Пока ребята обнимали и поздравляли Чико, снова раздался телефонный звонок. На этот раз вызывали Фишера, Он неохотно взял трубку. Сразу было видно, что его опасения оправдались: американец отвечал коротко и сухо, и с каждой секундой лицо его становилось все мрачнее.

— Мой завод и все мое имущество проданы с молотка, — сообщил он, закончив разговор. — Даже мою собственную радиостанцию продали. И все равно не хватило, чтобы покрыть долги.

— Выше голову! — бодро произнес Бомбасто. — Я назначу вас своим министром финансов. У вас будет роскошная вилла и пять… нет, шесть автомобилей!

Но Фишер вежливо и твердо отклонил заманчивое предложение Бомбасто. Дескать, ему опостылели деньги, он будет искать свой райский остров, чтобы жить там без горя и забот.

Суматоха и Ниссе заранее робели, чувствуя, что вот-вот раздастся новый звонок. Почему-то они не были уверены, что родители похвалят их за доблесть и тотчас согласятся переехать в Южные моря. И в самом деле, через несколько минут телефон опять зазвонил. Услышав, что это его отец, Ниссе страшно побледнел и, прежде чем взять трубку, долго смотрел на друзей отчаянным взглядом. Он был еще скупее на слова, чем Фишер, и после разговора первым делом спросил режиссера Стивенса, когда вылетает самолет на Лос-Анжелос.

— Завтра утром. И компания оплачивает вам билеты, — живо ответил Стивенс.

— Не вешай носа, — успокоил друга Бомбасто. — Я объясню твоему папе, что ты совсем не виноват, что тебя унесло в море. Кроме того, он будет сидеть в первом ряду почетной трибуны во время победного парада в Кито.

Ниссе быстро воспрянул духом, зато теперь приуныл Суматоха, ибо сразу же как-то особенно громко и противно прозвучал новый звонок. Однако папа Эрнст (это был он), похоже, только радовался, что его сын жив-здоров и пропустил всего две недели первой четверти. Честное слово, с папой, кажется, можно договориться!.. И Суматоха осторожно спросил, нельзя ли ему еще немного побыть в Южных морях. (Сразу выложить, что он задумал остаться навсегда и приглашает всю семью последовать его примеру, было бы неразумно.) Увы, он просчитался. Папа Эрнст пришел в такую ярость, что до конца разговора Суматохе оставалось только отвечать «да, папа» и «нет, папа».

Естественно, Фишер совсем загрустил, услышав, что ни Суматоха, ни Ниссе не могут составить ему компанию.

— Ну теперь-то вы откажетесь от своих райских планов, поедете с нами в Эквадор? — с новой надеждой спросил Бомбасто. — Предлагаю вам пост министра коммуникаций, будете заниматься поездами, кораблями, радио и прочими увлекательными делами.

— По правде говоря, Южные моря меня совсем разочаровали, — признался Фишер. — Если судить по нашим приключениям, жизнь на островах совсем не такая уж мирная и бесхитростная.

Видя, что Фишер колеблется, Бомбасто поспешил сделать новое предложение:

— А хотите, будете моим личным советником, поможете мне изучить взгляды и слабости моих противников, которые выступают за демократию.

На этот раз он явно угадал, потому что Фишер немедленно ответил:

— Ваше предложение меня устраивает. Я принимаю его. Но предупреждаю заранее: ваши противники найдут во мне союзника.

Итак, будущее каждого участника плавания было определено.

— Поскольку мы отсюда вылетим в разные страны, — начал Бомбасто свою последнюю речь, — предлагаю отбывающим в Эквадор проститься с нашим замечательным капитаном.

ДР-Р-Р-Р-Р-Р-Р!

Опять этот злосчастный телефон. Совершенно неожиданно оказалось, что это снова звонит папа Эрнст. Смущенно он объяснил Суматохе, что при первом разговоре забыл самое главное. А именно: скоро будет контрольное сочинение. И папа решительно потребовал, чтобы Суматоха садился в первый же самолет, вылетающий в Лос-Анжелос. Он прочел ему длинное расписание, доказывая, что вполне можно поспеть в Норрчёпинг и подготовиться к контрольной.