Бенгт Даниельссон: Капитан Суматоха

Они только что с наслаждением вымылись под душем и надели полученную от вождя чистую одежду, когда пришел посыльный от режиссера Стивенса и передал, что их ждут обедать. В разборной столовой (ее доставили на самолете прямо из Голливуда) стоял бар со всевозможными холодильниками. Перед баром были расставлены удобные мягкие кресла. Здесь вместе со Стивенсом сидели кинозвезды — женщины в длинных платьях, мужчины в вечерних костюмах.

Пятеро путешественников с удовольствием заняли свои места, и тотчас официанты в белых с золотом ливреях осведомились, что они хотят пить.

— Чего-нибудь холодного, — последовал дружный ответ.

Не спеша потягивая из огромных бокалов ледяные напитки разных цветов, наши герои в третий раз принялись рассказывать про свое удивительное плавание.

В это время один из официантов поднес к столу розовый телефон, учтиво кашлянул и обратился к Бомбасто:

— Генерал, вас к телефону.

— Откуда? — вытаращил глаза Бомбасто и одним глотком осушил свой бокал.

— Из Эквадора, — ответил официант, наливая ему еще.

— Кто может знать, что я здесь? — Бомбасто так удивился, что поставил бокал на стол.

— Наш заведующий отделом информации немедленно сообщил в печать, что вы спасены, — весело объяснил режиссер Стивенс. — У нас своя радиостанция, кстати самая мощная в области к югу от Гавайских островов, мы поддерживаем прямую связь с Америкой. Так что новость о вашем спасении уже дошла до всех газет и радиоцентров. Со следующим самолетом из Голливуда сюда примчится армия репортеров, чтобы вас интервьюировать. Отличная реклама-и вам, и нам полезно. Но вы забыли про телефон, генерал Бомбасто!

С недовольным видом Бомбасто схватил трубку и рявкнул «Алло!» так громко, что, наверно, его услышали бы в Эквадоре и без телефона. Видно, на том конце провода говорили ничуть не тише, потому что генерал поспешил отодвинуть трубку подальше от уха. И всем стало слышно, как возбужденный голос произносит целую речь, с особым пылом снова и снова выговаривая слова «переворот» и «победа». Мало-помалу Бомбасто пришел в такой восторг и так расчувствовался, что под конец нежно поцеловал трубку, прежде чем неохотно положить ее на рычаг. Слезы счастья наполняли его глаза, когда он посмотрел на присутствующих и сообщил радостную весть:

— Только что моя партия совершила переворот, на этот раз успешный! Полная победа! Я снова президент!

Его товарищи по «Экваториане» еще раньше догадались, в чем дело, для них только заключительные слова генерала оказались сюрпризом:

— Угощаю шампанским! Официанты, несите самые большие бутылки и бокалы!

Ликование Бомбасто всех заразило. Один Фишер не преминул его упрекнуть:

— Значит, предаете нас. Забыли, что мы хотели основать свое собственное счастливое государство на необитаемом острове в Южных морях? Смотрите не прогадайте. Долго ли до следующего переворота, и опять вас свергнут.

— Отечество зовет, — важно ответил Бомбасто. — На этот раз я всех противников перестреляю. Раньше я был слишком мягок. Вот и кончилось тем, что пришлось бежать. Но учиться никогда не поздно. Выпьем за справедливую победу и за победу справедливости!

Он выпил до дна и потребовал, чтобы ему принесли бумагу, карандаш, ножницы и несколько булавок. Что он задумал?… Множество любопытных глаз следило, как генерал кладет бумагу на столик, ставит на нее бокал и обводит карандашом подставку. Раз… два… три кружка. Затем он перевернул бокал и нарисовал четвертый кружок, побольше. Хитро улыбаясь, Бомбасто вырезал все четыре кружка, на каждом что-то написал и воткнул в них булавки. Закончив это странное рукоделие, он встал, прокашлялся и заговорил:

— Дорогие сподвижники по «Экваториане»! В знак моей признательности и в память о нашем историческом плавании я сим учреждаю новый орден, который будет выдаваться за героизм, проявленный в особенно трудных и опасных морских путешествиях. Первым комендором ордена назначаю нашего капитана и моего спасителя Суматоху.

Кроме того, при первой возможности я вручу ему настоящее капитанское удостоверение, действительное на всех морях. Рыцарями того же ордена я назначаю Фиша Фишера, Ниссе Ларссона и Чико. Прошу подойти и принять временные наградные знаки.

Под радостные возгласы и аплодисменты режиссера Стивенса и кинозвезд награжденные один за другим подошли к Бомбасто. Он торжественно приколол бумажные ордена им на грудь (самый большой — Суматохе) и смачно их расцеловал» Рассмотрев кружки поближе, они прочли: «Подлежит впоследствии замене в Кито на настоящий золотой орден «Экваторианы». Друзья были чрезвычайно горды и счастливы, один Чико, покрутив в руках бумажную награду, дернул за рукав Бомбасто и сказал: