Василий Попов - Повести об отважных

Лампа осветила неподвижное лицо Железного Рыцаря и застывший взгляд нарисованных глаз.

Подполковник попытался отодвинуть тяжелую дубовую раму картины. Но она не двигалась.

Еще при осмотре замка подполковник Смирнов и лейтенант Серков поселились в библиотеке — большой, светлой комнате, окна которой выходили на море. Солдаты немного отодвинули шкафы, поставили возле них второй диван, втащили тяжелый несгораемый ящик с шифрами и документами.

Когда поздно ночью, освещая себе путь аккумуляторным фонариком, подполковник добрался до библиотеки и закрыл за собой тяжелую дверь, его сразу охватили тишина и покой. Этим мирным покоем дышали ряды стеллажей, заполненных книгами, особенный, сухой запах старых фолиантов, ритмичный, еле различимый шум моря внизу, под скалой, на которой стоял замок.

Подполковник на всякий случай запер дверь, заложив в массивную ручку ножку тяжелого дубового стула. Потом он прошел в угол зала, где слышалось ровное, спокойное дыхание спящего лейтенанта Серкова. Чтобы не разбудить спящего, подполковник направил луч фонаря на свой диван, стоящий под картиной. Диван был заботливо застлан простыней, прикрытой одеялом.

Слабый отблеск света играл на худощавом молодом лице лейтенанта. Оно выглядело спокойным и беззаботным. И подполковник мысленно позавидовал молодому офицеру, который спит глубоким спокойным сном, словно не было этого мрачного убийства и капель крови за печкой. Подполковник знал, что умение моментально переключаться с работы на отдых — привычка фронтовика, старающегося использовать для отдыха каждую минуту, так как таких минут на войне выпадало очень мало.

Подполковник разделся, аккуратно сложил обмундирование, поставил пистолет на предохранитель и сунул его под подушку. Затем взял со стола книжку о Дальнем Востоке и поставил фонарик на спинку дивана так, чтобы можно было читать.

Читал он механически, почти не осознавая прочитанного. Мысленно он все еще расследовал таинственные происшествия в замке и пытался понять их скрытый смысл.

Потом глаза его остановились на нескольких, подчеркнутых синим карандашом строчках. В них шла речь о входе в бухту Находка. Через несколько страниц он снова обнаружил подчеркнутые строчки — описание подходов к бухте Золотой Рог — данные о бухтах, о дорогах и фарватерах. Неизвестный читатель почему-то с особенным любопытством изучал коммуникации советского Дальнего Востока.

Подполковник не заметил, как отяжелели его веки, а книга выпала из рук.

Проснулся он оттого, что кто-то осторожно потряс его за плечо. Сквозь окна лились потоки солнечного света.

— Вставайте, Юрий Юрьевич! — над ним склонился лейтенант Серков. — Вставайте! Уже восемь часов. Гости к нам жалуют.

— Какие гости? Что еще случилось? — Смирнов сел на диване, и его лицо сразу стало озабоченным.

— У нас как будто ничего нового, — доложил лейтенант. — А вот в городе происшествия. У коменданта капитана Нелина даже голос дрожал, когда он говорил со мною по телефону. Сказал, что скоро будет у нас. Просил о срочной встрече с вами…

Подполковник быстро оделся.

— Побриться уже не успею. Иду умываться. А вы, Миша, распорядитесь, чтобы приготовили завтрак на нас и на гостя. А то, наверное, бедному капитану и перекусить некогда.

До приезда коменданта подполковник все же успел побриться и подшить свежий подворотничок.

Пожилой ординарец, которого все звали Степанычем, накрывал на стол, когда в библиотеку быстрым шагом вошли два офицера с капитанскими погонами. У обоих был встревоженный и озабоченный вид.

— Капитан Нелин, комендант Эйзенбурга, — представился большелобый, невысокий военный.

— Капитан Гигошвили, командир реактивной установки “катюша”, — с гортанным акцентом представился тонколицый красавец со щегольскими, маленькими усиками.

— Подполковник Смирнов, лейтенант Серков, — ответил подполковник. И пригласил: — Прошу к столу. Давайте позавтракаем, а тогда и дела лучше пойдут.

— Если бы, — вздохнул капитан Нелин.

После чая, когда Степаныч убрал со стола, подполковник сказал:

— Я слушаю вас, товарищи.

Капитан Нелин заговорил негромким глуховатым голосом.

— Командование уведомило меня о вашей задаче, товарищ подполковник. Поэтому я и докладываю вам первому об активизации диверсионной деятельности фашистского подполья. За одну только прошедшую ночь было совершено пять серьезных фашистских диверсий, не считая злодейского убийства у вас в замке.