Николай Чуковский - Морской охотник

Но Маня вдруг рассердилась и перебила его:

— Почему вы говорите: «Если он вернется?» Нужно говорить: «Когда он вернется»! Он вернется непременно! Разве вы больше не верите, что он непременно вернется?

Макар Макарыч испугался.

— Верю, верю! — воскликнул он поспешно. — Вы не сердитесь, Манечка, если я не так сказал: это я сбился, я нечаянно…

— Хорошо, хорошо, Макар Макарыч, я не сержусь…

Но, видно, она была очень взволнована, потому что замолчала, сжав губы, и снова принялась усердно набивать папиросы.

Макар Макарыч тоже замолчал, встревоженно и грустно поглядывая на нее. Помолчав, он поднялся и посмотрел на часы.

— Мне пора, — сказал он. — До свиданья, Манечка.

— Посидите еще, Макар Макарыч.

— Не могу, — сказал он. — Мне приказано быть на катере в девятнадцать-ноль-ноль.

И пошел к крыльцу.

— Постойте! — крикнула Маня. — Вы опять оставили у меня кулек.

Действительно, кулек, который он принес с собой, лежал на столе. Макар Макарыч остановился.

— Какой кулек? — спросил он и посмотрел на кулек так, как будто видел его в первый раз — Ах, этот… Это не мой. Это ваш… Команда катера велела передать вам… Там пустяки: крупа, сахар…

— Но я сыта, Макар Макарыч! У меня еще все от прошлого раза осталось.

— Ничего, ничего… Ваш папа немного задержался, и мы решили… До свиданья!

Он быстро сбежал в сад и, не оборачиваясь, зашагал к калитке.

— Куда вы? Постойте! — крикнула Маня и вдруг побежала за ним.

Но Макар Макарыч не остановился.

— Да постойте же! Я хотела спросить… Я не про кулек…

Услышав, что она хочет спросить не про кулек, Макар Макарыч обернулся и подождал ее.

— Я давно хотела вас спросить… — сказала она неуверенно. — Корольков верит?

— Лейтенант Корольков? — переспросил Макар Макарыч.

Услышав, что они говорят про Королькова, Катя чуть не выскочила из кустов. Вот так штука! Значит, они знают Королькова! И этот Корольков — лейтенант!

— Ну да, — сказала Маня, — я давно хотела вас спросить: Корольков верит, что мой папа вернется?

— Верит, конечно, — сказал Макар Макарыч, но в голосе его не было настоящей твердости.

— Верит, но еще меньше, чем вы? — спросила Маня.

— Меньше, чем я, — сказал Макар Макарыч.

Они долго молчали.

— Мне пора, — сказал наконец Макар Макарыч. — Лейтенант Корольков велел мне быть на молу в девятнадцать-ноль-ноль. Он сейчас командует нашим катером… Временно… Пока нет вашего папы…

Маня улыбнулась ему, запирая за ним калитку. Но когда широкие плечи его исчезли за оградой, она вдруг закрыла лицо руками. Она стояла спиной к Кате и беззвучно вздрагивала. Катя вскочила и, прыгая через грядки с цветами, побежала к ней.

— Девочка! Послушай, девочка! — сказала Катя.

Но Маня не обернулась.

Катя осторожно обошла ее кругом, пытаясь заглянуть ей в лицо. Маня плакала, закрыв руками лицо. Слезы текли сквозь пальцы.

— Чего же ты плачешь? — сказала Катя, пытаясь оторвать руки от ее лица. — Нет, ты мне скажи: отчего ты плачешь? Если ты мне не скажешь, я… я… я… сама заплачу!

— Они не верят, что папа вернется, — проговорила Маня. — Они только утешают меня, а сами не верят…

— Я, я, я верю! — закричала Катя. — Он вернется!.. Ну, не плачь, ну, посмотри на меня! — Она опять попыталась оторвать Манины руки от лица. — Ты не знаешь меня, но это не важно. Меня зовут Катя, и я говорю тебе: он вернется!.. Куда же ты?

Но Маня, плача, побежала от нее прочь на веранду, а с веранды вбежала в комнату и захлопнула за собой дверь.

— Я найду твоего папу! — крикнула ей Катя вслед. — Я еще сама не знаю как, но я найду его!

Когда Макар Макарович Макаров, старый боцман с катера «Морской охотник», взошел на мол, огромный красный шар солнца висел уже низко над морем. Ветер утих, и было жарко, как в полдень. Сквозь воду возле мола, спокойную и прозрачную, как стекло, далеко внизу были видны камни и даже ленивые толстенькие рыбки возле них. Однако Макар Макарыч знал, что ночью будет ветер — очень уж красным было заходящее солнце.

Но пока пришвартованный к молу катер покачивался сонно и тихо, как большая люлька. На молу возле катера на деревянной тумбе, обмотанной канатами, сидел акустик Иванов. Это был тощий, высокий, сгорбленный человек с узким бледным лицом. Макару Макарычу сначала показалось, что Иванов дремлет. Но когда он подошел ближе, Иванов вдруг поднял на него свои воспаленные от бессонницы глаза.