Юрий Сальников - Под солнцем горячим

— Ой, гляди, муравей муравья волочит! — Она садилась на корточки и рассматривала муравья. Или нюхала цветок и совала под нос Гере — Свежими огурцами пахнет! — А один раз закричала: — Борщевик, борщевик! Осторожнее!

На толстой высокой дудке огромным зонтом раскрылся белый цветок. Листья — как у лопуха: мясистые, широкие, с глубокими прорезями. Так вот он какой, этот страшный борщевик! Стоит коснуться его листьев, после дождя или рано утром, когда роса, и откроются на коже долго незаживающие раны. Недаром Альбина предупреждала перед походом: «Берегитесь борщевика!» Гера его до сих пор не встречал. Да и сейчас, наверное, прошел бы мимо, если б не Гутя. И как она успевает все разглядеть! Словно все интересное само ей лезет в глаза!

И змею первая увидела — она! Они несли ворох веток, когда Гутя вдруг остановилась — будто застыла, глядя в одну точку. Большущая черная гадюка, свившись толстым кольцом, грелась на солнце. Ее блестящая кожа лоснилась, будто масляная. Нет, Гутя не испугалась. С Абрикосовой непременно сделался бы припадок, это факт. А Гутя молча передала Гере палку, потому что он все-таки мальчишка и должен защищать и ее, и себя. И когда он взял из Гутиных рук палку, то почувствовал себя действительно очень сильным. Он шагнул к гадюке, ударил по ней и придавил палкой. Змея заворочалась, подняла голову, зашипела и начала вытягивать упругое тело из-под палки. Гера придавил крепче, но гадюка извивалась все сильнее и сильнее. Гера крикнул: «Бей!» Гутя схватила другую палку и ударила. Но змея вывернулась и с шуршанием поползла в кусты. Гера бросился за ней и еще раз стукнул. Змея нырнула в густую траву.

— Эх, упустили, — выдохнул он и взглянул на Гутю. Гутя тяжело дышала, как после быстрого бега, и Гера понял, что она все-таки испугалась. Но не убежала. И вдруг сказала:

— А вот и хорошо, что упустили. Пусть живет.

Гере сделалось весело, и он тоже оказал:

— Пусть живет. — И оба они рассмеялись.

Ох, сколько потом было разговоров об этой змее? Гутя беспрерывно рассказывала, как Гусельников храбро бросился на гадюку, и все, девочки ахали, а мальчишки завидовали. И зачем кривить душой? Гере было приятно. Он, конечно, не хвастался. Он только улыбался. Или вернее сказать: он даже улыбаться-то не хотел, рот невольно растягивался до ушей. Толстый Макс даже съязвил:

— Смотри, рот раздерешь.

Только, по-моему, ничего в этом нет дурного — можно же человеку и улыбаться без всякого стеснения, если по-настоящему радостно.

А Гере было радостно. И не потому, что хвалили. Просто в этот день ему все очень нравилось. И когда пришли красногорийцы с Олегом Захаровичем и еще с двумя взрослыми — мужчиной и женщиной, Генку радовало, что в лагере гости. А когда Серега Кульков вытащил из рюкзака тяжеленный камень, отколотый им собственноручно от горы Красной, и Гера рассматривал его, то радовался за Серегу: добыл-таки геолог замечательный, образец! Потом началась футбольная встреча, и Гере нравилось, как играют ребята, и как свистят-визжат болельщики, и как судит Семен.

Костер и тот пылал необыкновенно: взлетал гигантским столбом к небу, а в вышине сыпались из него искры, будто выдувал ветер из огненного снопа золотые зерна, тающие на лету в черном небе.

Олег Захарович рассказывал о себе, о десантниках и снова об Андрее Гузане. А взрослые, которых он привел с собой, оказались друзьями Гузана. Мужчина — Павел Иванович — жил с героем на одной улице. В детстве они вместе, с Андрюшкой — так запросто он назвал героя — ловили рыбу: Гузан был азартным рыбаком.

— Ага! — сразу обрадовался Дроздик, будто это сообщение роднило и его с героем.

А женщина — ее звали тетей Фисой — училась с Гузаном в школе, только в разных классах, но они часто ходили вместе в походы к морю. Гузан очень увлекался туризмом.

— Ага! — подпрыгнул уже Серега Кульков и победно взглянул на Дроздика.

Они словно соревновались, кому из них Гузан ближе.

— А давайте, Лидия Егоровна, — предложила Абрикосова, — назовем наш экспедиционный отряд именем Гузана!

— Почему же только экспедиционный? — возразила Муврикова. — Свой пионерский отряд так назовем.

— Нет, — заявил Серега. — Предложим своей школьной дружине. Дружина имени Гузана!

— Но для этого нам нужно много поработать, — сказала учительница, — побольше узнать интересного о герое, собрать фронтовые фотографии, документы.

— Кое-что из документов о Гузане мы вам дадим, — сказал Олег Захарович.