Федор Камалов - Война Красного Лиса

Индейцев, которые страдали.

Индейцев, которые играли, веселились.

Неиндейцев.

«Мы сами выбираем свои дороги!»—кто ему сказал, или где он прочитал? Не кончаются дороги. Конец одной — начало другой. Может, еще более длинной и тяжелой.

—Братья, я прошу вас, встаньте!

У костра поднялись, переглядываясь: что опять придумал неугомонный Красный Лис?

—Вот на этом месте стоял священный тотем апачей! — сказал Красный Лис Тимке. — Смотри в эту сторону и повторяй за мной!.

И сказал Красный Лис, бывший одно время вождем вождей:

—Первый закон племени апачей: «Держи мускулы твердыми, глаза ясными, а сердце чутким, и ты всегда

победишь подлого врага!».

В полдень возникнет в поле или у дороги маленький смерч, подхватит сухие травинки, пыль и, бросив растерянный, потревоженный мусор, незаметно удерет. Но уже видно, что осень бок о бок с августом. Тлеет земля под кустами роз. Скоро дожди зальют эти нежаркие пожары, лепестки поплывут по канавам.

Улугбек шел по лагерю, осматриваясь. Был тихий час, пусто.

Палатка в саду исчезла. Но стояли тем же полукругом остроконечные вигвамы. Раз, два, три..., а где двенадцатый?

Он сел на камень, поворошил палочкой пепел в кострище. Вон там он сидел на советах вождей...

Услышав шорох за спиной, он обернулся и увидел незнакомого человека в вельветовых брюках и белой рубашке.

— Это ты?— подойдя близко, буднично сказал Ашот Шаман.— А то смотрю, штатская фигура болтается, где ей не положено.— Вы меня не узнали, а я вас.

Ашот Шаман опустился рядом.

—Вот так живем, сад караулим. Ну, а ты как? В тех местах, где стоят высокие белые вигвамы?

— У меня все нормально,— сказал Улугбек.— Есть маленькое племя, девять человек. А что в лагере?

Ашот Шаман скупо рассказал лагерные новости. Маломёда начальник не взял. Ашот Свисток в третью смену не работает. И часть ребят не приехала. Пожалуй, лучших ребят. Каратэ он уже никого не обучает: «Подрались, недоумки, на танцах».

- Клея нет, понимаешь? Неприклеенные ходят ребятишки.

- Я думал, вы тайно создали племя.

- «Не поджигай прерии, ибо сгоришь сам!—назидательно сказал Ашот Шаман.— «Будем отдыхать от апачей!» «Слава богу, в третью нет апачей!» И потом, знаешь, толковый вождь нужен, чтобы руководить. Я могу только помогать. Ты уехал!..

Укора в его словах не чувствовалось. Просто факт — уехал.

Что-то все время отвлекало его взгляд, он не мог понять, что. Взгляд блуждал по саду, по вигвамам, повернутым в их сторону разрисованными полотнищами. Орлы, гепарды, бизоны... И буквы! Откуда они взялись! На каждом полотнище по две буквы. «ИЩ ИВ МО ЕМ ДО ME СЕ БЕ ПО ДА РО»

Двенадцатого вигвама не хватает.

Ашот Шаман вскоре ушел.

В шезлонге у дома физрука сидел грузный мужчина. Новый физрук? Улугбек поздоровался с ним, спросил:

—У вас в доме что-то есть для Красного Лиса?

- Верно,— сказал мужчина,— но просили передать, если ты полностью произнесешь...

—Ищи в моем доме себе подарок.

Мужчина вынес из дома длинную узкую коробку. Сверху черным фломастером написано: «Лично Красному Лису!»

Улугбек медлил открывать.

Наконец решился, снял верх. Из коробки не выскочили лягушки, не зашипела змея. Он заглянул внутрь, там лежал чехол с застежками. Он медленно отстегнул застежки и вынул из чехла.... томагавк.

Лезвие, сделанное из стали с синим отливом, блестело. Ручка из наборных цветных колец, пригнанных так плотно, что пальцы не ощущали набора, а одну гладкость, просилась в ладонь. Улугбек отвернул на конце ручки металлический колпачок и на ладонь выскользнула тонкая стрелка с красным оперением.

Он едва не опустился тут же на землю. Такая тяжелая пустота навалилась на него, согнула.

Бросившись в сад, он упал ничком на траву.

Зачем физрук это сделал, зачем? Словно в ледяную воду, где все так ясно различимо, бросили раскаленный камень. И зашипело, заволокло все серыми клубами пара.

Что-то здесь не так, не должно быть просто так. Еще раз, не торопясь, осмотрел коробку, чехол. И увидел бумажку. «Ты научил меня уважать тебе подобных. Ты настоящий мужчина. Пусть оружие будет не злом, а добром в твоих руках. Прощай, дорогой!»

В небе пел жаворонок. Может, он уже прощался с летом?

И загрустилось, как глубокой осенью в пустых лесах.

Объявили подъем с тихого часа. Он вышел из сада. Его обступили, здоровались, обнимали.

Прибежал Алька.

—Где Олег?— спросил Улугбек.