Д. Графт-Хансон - Убежище идола

Нана Оту услышал тонкий взволнованный голос и улыбнулся, глядя на девочку сверху вниз, из своего паланкина.

— Я вижу, и вы не оплошали: вон как радуется ваша собака…

Ребята переглянулись и с облегчением перевели дух. Они так боялись, что вождь рассердится, изо всех сил старались не попадаться ему на глаза. Хорошо, что он был занят беседой со старейшинами и не заметил сразу их пса. А сейчас они уже в пути, они идут в Манкесим — не гнать же бедную собаку обратно. Нана Оту, похоже, все понял. Он улыбнулся, покачал головой, но ничего не сказал — продолжал беседовать со стариками, окружавшими паланкин. Закончив беседу, он обратился к ребятам:

— Ну, как дорога? Не трудно? Вы не устали?..

Все трое дружно закричали, что нет, и стали наперебой спрашивать, что это за тропа, и далеко ли еще до города, и велик ли город Манкесим. Ребята засыпали вождя вопросами — слишком долго они молчали, — а он с удовольствием отвечал, потому что устал от серьезных бесед и впереди его ждало паломничество к великому идолу племен фанти.

Солнце пекло все сильнее. Скоро оно выкатилось на самую середину неба, и горячие его лучи безжалостно обрушились на путешественников. Слуга снова открыл зонт, высоко поднял над головой вождя. Тень падала и на ребят, шагающих теперь совсем рядом с паланкином. Прекрасно, что зонт был таким большим и давал такую хорошую, густую тень! И все же он не был так велик, как у вождя их деревни — ребятам дважды удалось повидать тот великолепный зонт. Зато этот был гораздо красивее: золотые, зеленые, красные клинья дорогой ткани составляют его круг. По кругу шла черная шелковая бахрома. В самом центре была изображена человеческая рука, сжатая в кулак, с указательным пальцем, поднятым прямо к небу. Вот какой это был зонт! Такого ребята не видели ни разу в жизни.

Опокува, конечно, не удержалась. Она затараторила сразу же, как открылся зонт. В самом деле, как могла она молчать, когда и без того взволнована тем, что вождь обратил на них внимание и даже говорил с ними. А тут — такой великолепный, такой необыкновенный зонт!

— Нана, — сказала она, подняв голову к паланкину, но передумала спрашивать о зонте и спросила о том, что волновало ее гораздо больше: — А почему святыня, к которой мы все идем, считается самой главной у племен фанти?

— Да, скажи нам, — поддержал ее Агьяман, — почему она называется так странно — Нананомпоу?

— О, это долгая история, — задумчиво протянул вождь. — Вам и в самом деле не терпится ее знать?

— Конечно! — воскликнули все трое.

— Тогда расскажи им эту легенду, Опанун Фунн, — обратился вождь к толкователю. — Ты ведь у нас лучший рассказчик и знаешь об этом больше любого из нас.

— Ну что ж, с удовольствием, — сказал толкователь и добавил с важностью: — Отрадно, что вы хотите знать кое-что из нашей истории.

Толкователь помолчал немного, потом заговорил, не глядя на слушателей, чуть подняв голову, словно что-то созерцая вдали.

— То, что я расскажу вам, поведал мне отец. Он был, как и я, толкователем нашего племени и слышал эту легенду от своего отца, а тот — от своего. История эта пришла к нам из далекого-далекого прошлого, она такая же древняя, как наш народ. Говорят, что когда-то народ фанти жил не там, где живет теперь. Все фанти спустились на побережье с высоких гор, пришли с севера, из-за великой реки…

— А почему? Почему они вдруг спустились с гор? — перебил толкователь Боафо: он не любил длинных рассказов и совсем не умел слушать.

— Раздоры и войны — вот что заставило фанти пуститься в далекий и опасный путь! — с горечью воскликнул в ответ Опанун Фунн. — Нас теснили враждебные нам племена. Они разрушили великую империю, созданную нашим народом. Нас притесняли в собственной нашей стране. Но народ хотел остаться свободным. Мы отказались служить поработителям и отправились на поиски новых земель.

— Нам говорили, что наши племена, племена ашанти, тоже спустились с гор, откуда-то с севера, — вставила Опокува.

— Да, конечно, — подтвердил Нана Оту.

— Это тоже — часть истории, — продолжал Опанун Фунн. — Когда-то племена ашанти и фанти были одним, единым народом. И только когда этот единый народ пришел в те края, где живут сейчас ашанти, племена разделились. Были среди наших соплеменников те, кто устали, те, кто отказались идти дальше. Другие по-прежнему стремились к югу. Те, которые остались, зовутся теперь ашанти…