Д. Графт-Хансон - Убежище идола

Хорошо придумала Опокува! Теперь пес всегда будет напоминать им про Нану Оту с его белым ягненком.

тром ребят разбудил какой-то шум во дворе. Опокува проснулась, как всегда, первой и растолкала мальчишек.

— Пошли посмотрим, что там такое? — быстро заговорила она. — Скорее, скорей! — Она даже пританцовывала на месте от нетерпения.

Ребята наскоро оделись, вышли во двор и остановились как вкопанные: двор был полон людей. Пока они спали, пришли еще паломники. Пришли и привели с собой коз и овец — мальчишки быстренько пересчитали: десять коз и двадцать овец! Козы и овцы были привязаны посередине двора, шум стоял невообразимый. Двое слуг лежали, отдыхая, на земле, возле них стояло с десяток брусков соли [28] Соль — традиционный предмет торговли в африканских странах; ценится очень дорого, практически заменяет собой деньги. Соль перевозят в виде брусков прямоугольной формы. От бруска откалывают небольшие куски и пользуются ими как разменной монетой. ; какие-то люди тащили корзину с бутылями рома. Глазам удивленных ребят предстали несколько молодых слуг из Абуры — они понуро сгрудились в углу двора, отдельно от всех остальных.

И на веранде тоже были люди Абуры — мужчины и женщины. Они сидели, смеясь и болтая, кто-то растянулся на прохладном деревянном полу и пытался уснуть — ведь они двинулись в путь задолго до рассвета и шли, не останавливаясь, торопясь нагнать Нану Оту. Да, но зачем привели они с собой слуг? Почему бедняги стоят в углу, почему они так печальны? Тревога охватила Опокуву. Она тронула за руку Агьямана.

— Спроси, а? — сказала она, и Агьяман тут же понял, о чем она говорит.

Он кивнул и нерешительно приблизился к вновь пришедшим. Кого бы спросить? Может, этого — пожилого человека с неподвижным лицом, на котором застыла важная мина? Похоже, что он не из простых.

— Скажите, пожалуйста, — сказал Агьяман, — зачем вы привели сюда слуг?

Человек медленно перевел взгляд на овец и коз, потом сонно взглянул на слуг и неохотно ответил:

— Плата. Плата за совет великого идола…

— Как это — «плата»? — прошептала Опокува.

Она уже стояла рядом с Агьяманом, глаза ее расширились от изумления и страха.

— А так, — нахмурился толстяк. — Что ж по-вашему — идти к Нананому [29] Нанáном — множественное число от «нана» (предок). Здесь говорится об идоле, якобы представляющем собой души трех великих предков народности фанти. с пустыми руками? Нет, мы ведем с собой коз и овец, отдаем идолу наших слуг, преподносим ему соль и бутыли с ромом. Таков обычай. Мы все отдадим Нананому, а он скажет, что нам делать, как избавить Абуру от великой беды…

— Значит, слуг отдадите тоже? — тихо сказала Опокува и подавленно замолчала.

Как это — отдать людей, живых людей, так же вот, как овец или коз? Ужасно!..

Однажды в ее родной деревне мать взяла ее на церемонию жертвоприношения. Целую неделю потом Опокуву мучили ночные кошмары. Но ведь мать тогда принесла в жертву всего лишь курицу…

— А что с ними будет, с этими людьми? — спросила она.

— Они будут служить идолу, — был ответ.

— Вот, значит, как… — вздохнула Опокува.

Она чуть-чуть успокоилась: она так боялась, что их принесут в жертву, убьют — как приносят в жертву животных… Она ведь слышала про человеческие жертвоприношения, их совершали, когда хоронили вождей, или их жен, или сыновей. Как это страшно — убивать живых ради мертвых! Почему? Спрашивать об этом не полагалось, так было всегда, но все равно — это ужасно!

— Пошли-ка, — дернул ее за руку Боафо. — Не собираешься же ты торчать здесь весь день? Если хочешь идти вместе с Наной Оту к Нананомпоу, конечно…

Ребята покинули двор с его шумом и суетой, с криками слуг и блеянием коз и вернулись в дом, чтобы позавтракать и переодеться. Через полчаса они уже выходили во двор, одетые в лучшие свои платья. Они подошли к тем, кто ожидал выхода Наны Оту, и встали рядом, серьезные и молчаливые. Люди, пригнавшие коз и овец, уже отдохнули — короткий сон восстановил их силы. Они отдохнули и тоже ждали теперь Нану Оту, держа в руках веревки, к которым по двое, по трое сразу были привязаны козы и овцы.

Нана Оту появился перед народом, когда солнце уже позолотило крыши домов. Нарядное одеяние окутывало его статную фигуру. За ним, как всегда, шли толкователь и четверо старейшин. Верховного жреца почему-то не было. Ребята переглянулись: как же без жреца-то? Разве можно идти без него к идолу? Опокува набралась смелости и спросила вождя.