Вильям Козлов - Красное небо

— Мамуля, ты же знаешь, что тебе нельзя поднимать тяжести? Скажи племяшку, пусть он польет…

Ратмир половину своих дел перекладывает на Алю и Таню, и те беспрекословно его слушаются. Как-никак он все-таки старший двоюродный брат. Когда дядя дома, Ратмир, понятно, не трогает девчонок. Дядя тут же вмешается и прочтет «племяшку» лекцию о том. что женщин в обществе нужно беречь и не загружать тяжелой работой, потому как они существа слабые и нежные…

Пусть воду из колодца им тяжело таскать, но молочай-то кролям могут нарвать?

Сестры притащили из сарая три корзинки, они заявили, что без него на Ближний луг не пойдут, потому что там позавчера мальчишки убили гадюку, а они до смерти боятся змей.

— Гадюка первой не укусит, — сказал Ратмир. — А потом, может, это был уж?

Наполнив бездонную бочку, он вместе с девчонками отправился на Ближний луг. Нужно было выйти к железной дороге и идти вдоль путей до каменного моста. По обе стороны его и начинался Ближний луг. Был еще и Дальний, но это совсем в другой стороне.

В самом Красном Бору домов пятьдесят и две улицы. Есть еще военный городок, там красные кирпичные казармы, складские помещения, дядина мастерская. Вообще, военных в поселке немного, только в субботу и воскресенье приходят красноармейцы и командиры в клуб на танцы. А местная молодежь ходит в клуб к военным. Почти все поселковые жители работают в воинской части.

Миновав небольшую деревянную станцию, они вышли к железным воротам с большой красной звездой, прошли мимо будки на переезде и, спустившись с откоса, зашагали по узкой травянистой тропке. Ратмир впереди, за ним Аля и Таня.

Ближний луг широко открылся перед ними сразу, как только они поравнялись с железнодорожной казармой, стоявшей на опушке бора. Ратмир велел девчонкам рвать молочай — его здесь навалом, — а сам подошел к мосту, под которым доживал свои последние деньки Черный ручей. В половодье он заливает весь Ближний луг, речкой бурлит под каменным мостом, а летом, особенно если оно выдавалось засушливое, быстро мелеет, а иногда и совсем пересыхает до осени когда проливные дожди снова его заполнят мутными водами, перемешанными с ржавой травой и опавшими листьями.

В ручье все еще теплилась жизнь. Присев на корточки, Ратмир стал пристально вглядываться в коричневатую, цвета крепкого чая, воду. По спокойной поверхности сновали серебристые жучки, похожие на капельки ртути, под водой переползали с одного места на другое пятнистые маленькие тритоны, по дну, поднимая облачка мути, сновал жук-плавунец.

В воздухе что-то свистнуло и у самого лица громко булькнуло. Тритоны вмиг исчезли, жук-плавунец спрятался под корягу. Ратмир поднял голову и увидел на железнодорожной насыпи Пашку Тарасова, с которым был знаком еще по своим прежним приездам сюда. Пашка в засученных до колен широких штанах и голубой майке стоял на шпалах и смотрел на него. Давно нестриженные вьющиеся волосы мальчишки дыбом стояли над головой. Солнце просвечивало их, и Пашка походил на святого с нимбом. И красивое лицо его с большими синими глазами и всегда розовыми, как у ангелочка, щеками чем-то напоминало лик святого. Тот, кто не знал Пашку, легко мог впасть в заблуждение, считая его паинькой-мальчиком.

Но этого «ангелочка» в поселке терпеть не могли и называли хулиганом. Если у кого вдруг разбилось стекло, знай: это Пашка опробовал новую рогатку. Значит, кто-то в этом доме ему насолил и вот он таким образом отомстил. Ни одна драка в поселке не обходится без Пашки. И просто удивительно, как он ухитрялся, находясь в самой гуще дерущихся, сберечь свое светлое личико в целости. Были на счету Пашки Тарасова и дела посерьезнее: так, например, он прокатился по главной поселковой улице верхом на супоросной свинье, у которой потом оказался наполовину мертвый приплод. Скандал был большой.

Пашка Тарасов жил на Зеленой улице — ее так называли, потому что она примыкала к лесу. Дом у Тарасовых большой, бревенчатый, крыша обита цинковым железом. Родители у Пашки рослые, и отец и мать. Тетя Маня говорила, что Тарасовы все синеглазые, красивые.

Кроме Пашки Ратмир видел его сестренку — ее звать, кажется, Катя. Маленькая, а любит приставать к компаниям взрослых ребят. Правда, Пашка ее всякий раз прогоняет.

— Потешные вы, городские, — усмехнулся Пашка Тарасов. — Ну чего ты в этой вонючей луже увидел?

— Тут целое государство, — ответил Ратмир.

Пашка, роняя с насыпи мелкие камни, спустился к нему и тоже присел на корточки. Долго молча всматривался в воду, потом сплюнул и сбоку посмотрел на Ратмира.