— Да разве там можно?
Папа только смеялся в ответ:
— На заставе, конечно, не всё купишь, но к нам приезжает автолавка… А разве нельзя в отряд съездить? Там в посёлке магазины… Выбрось из головы все басни про Север. Вот увидишь, как там здорово…
— А Полкана возьмём? — как-то спросил Вовка: всё же с собакой не так страшно повстречать белого медведя.
— Ну что ты, сынку, устарел наш Полкан для Севера. У нас на заставе серьёзные собачки живут. Таких ты и не видел ещё… Один наш Хмурый чего стоит! На всю границу славится, такой умница, что его одного можно в наряд посылать…
Конечно, это хорошо, что на заставе такой пёс, которого одного можно посылать в наряд, но и с Полканом Вовке расставаться не хотелось. У старика Полкана тоже были заслуги.
— Он же старше меня на целых три года! — говорил про него двоюродный Коля. — Он же нас с Танькой, можно сказать, вынянчил… Ведь он почти овчарка, а позволял на себе верхом ездить.
А дедушка Макарыч говорил, что они с Полканом теперь на одинаковом положении — оба пенсионеры.
По старости лет Полкан уже не катал Вовку на своей спине, но присматривать за ним всегда присматривал. И если Вовка, по его мнению, бежал чересчур быстро, начинал ворчать и даже хрипловато лаять, будто говорил:
«Потише ты, пострелёнок! Упадёшь и расквасишь себе нос… Знаем мы вашего брата, насмотрелись за свой век».
…Полкан тоже остался в прошлом. Больше Вовка о нём не спрашивал отца. Да он вообще мало его о чём спрашивал, потому что всё ещё, как говорил дедушка, «бирючился» при нём: ведь Вовка почти не знал отца. Клюев-старший служил на границе, а в Армавире появлялся только тогда, когда ему давали отпуск.
А служил он где-то за долами, за Карпатскими горами и не на одном месте, а всё время его «перебрасывали»… (Вовка часто хотел себе представить, как перебрасывают отца? Он даже картинку нарисовал, на которой один рослый солдат перебрасывает по воздуху его отца другому, а тот протянул руки, чтобы поймать отца.) Мама всякий раз ездила к нему на новую заставу. Вовку никто пока никуда не перебрасывал, и он жил у дедушки Макарыча, у тёти Вали и двоюродных Коли и Тани.
Думал век так жить, а теперь вот взяли и его перебросили…
После того как они по дороге на Север побывали в Москве у дяди Андрея и тёти Лары, Вовка решил, что все девочки, которых зовут Танями, — двоюродные. У дяди Андрея тоже была дочь Таня, и она то-же была двоюродной, хотя и была уже большая…
Всё это осталось в прошлом. А сейчас за вагонным окном проносились бесконечные леса, без единого зелёного листочка на деревьях и кустах, без единой зелёной травинки на лугах и полях. Да и какая могла быть трава, когда между деревьев то и дело мелькали целые сугробы рыхлого серого снега? А вершины гор, что виднелись за лесом, вовсе были покрыты снегом, таким снегом, какого в Армавире даже средь зимы не увидишь.
Все в вагоне давно спали, спали и отец с матерью, но вот отец проснулся, увидал, что Вовка не спит, и спросил:
— А почему не спишь, сынку? Ночь на дворе, а ты всё в окно смотришь…
— Ночь? — не поверил Вовка. — Когда ночь, тогда темно бывает…
— Это, брат, в Армавире так, а тут и днём светло и ночью что днём… А летом вовсе солнце заходить не будет… Спи, скоро приедем в Кандалакшу.
Вовка ушам своим не поверил: а где же Сенькина кромешная темнота?
Первое, что понял Вовка, когда его вынесли из вагона и он открыл глаза: пока не придётся ему носить свою пограничную фуражку. Было начало мая, середина весны, а здесь, в Кандалакше, весной и не пахло. Всё кругом было запорошено снегом, и он продолжал валить на землю с белого неба. И не плавно падал, а летел со свистом косыми толстыми нитями, норовя пробраться за шиворот, в рукава, под шапки-ушанки.
— Батюшки светы! — воскликнула мама. — Да что же это творится?
— Заряд… — спокойно сказал отец. — Это скоро пройдёт… Потом может снова налететь. Бывает, что и в июне снег срывается, но зато потом такая жара приходит, что никакого юга не надо!
Сложив вещи у выхода в город, папа пошёл выяснить: не прибыла ли из отряда машина, на которой им ехать дальше. Вовка тоже хотел пойти с папой выяснять, но мама не пустила.
— Ещё засыплет тебя где-нибудь этим зарядом… — сказала она, уселась на чемодан и прикрыла Вовку полой пальто.
Папа вернулся очень скоро и не один: с ним пришла какая-то тётенька в шляпке, в летнем пальто и в туфлях на высоких каблуках. Тётенька вела за руку худенькую девочку тоже в лёгкой одежонке.
Читать дальше