Андрей Шопперт - Вовка-центровой - 2 [СИ]

version="1.0" encoding="utf-8"?> sf_history network_literature Андрей Готлибович Шопперт https://readli.net/kolhoznoe-stroitelstvo-6/ 326270 Вовка-центровой - 2 [СИ]

Приехавший совсем по другим делам в Куйбышев, генерал-полковник Аполлонов – заместитель министра МВД СССР и одновременно председатель спортобщества «Динамо» попадает на матч между куйбышевским «Динамо» и «Дзержинцем» из Челябинска. Там на глаза ему попадаются два молодых хоккеиста «Динамо»: вратарь Владимир Третьяков и нападающий Владимир Фомин, игра которых резко отличается от неумелой игры двух провинциальных команд из группы «Б» второго чемпионата СССР по «канадскому хоккею».
Впечатлённый их игрой генерал решает забрать этих двух игроков для усиления игры прошлогоднего чемпиона СССР московского «Динамо», которое пока занимает третью строчку турнирной таблицы.

Поезд полз по промёрзшей заснеженной земле. Деревья в снегу, избы редких деревень. Всё в снегу. И метель ещё. Вышел он из Куйбышева в восемь вечера и должен быть прибыть в Москву в полночь на следующий день. Билеты генерал Аполлонов купил в плацкартный вагон. Не для себя. Сам ехал в личном вагоне. Большая шишка. Да, нет, правда, большая. Всё же заместитель министра МВД. Самого же министра звать (Берия? Нет. Не угадали.) (Абакумов Виктор Семёнович? Опять нет.) Круглов Сергей Никифорович, и он тоже генерал – полковник.

Билеты в плацкартный вагон генерал купил для двух Вовок – Фомина и Третьякова. Вратарь сейчас мирно дрых на нижней полке, высунув ноги поперёк прохода и почти полностью его перегородив. Благо, два часа ночи, и шастанье по вагону туда-сюда прекратилось, все спят. В вагоне стоит тяжёлый дух и холодина одновременно. Пятьдесят с чем-то человек, хотя нет, детей полно, так что, человек семьдесят выдыхают углекислый газ, винные и водочные пары, ароматы чеснока и табака. Всё это озоном назвать сложно. Плюсом запах портянок и сапог, надраенных гуталином. И поверх всего этого из щелей, которыми изобилует старенький довоенный вагон, врывается запах угля. Паровоз недалече. Первым прицеплен вагон Аполлонова, потом два купейных и вот четвёртым вагоном их – плацкартный.

Не все, ведь, запахи. Про детей уже говорил. Дети разных возрастов. Одни носились весь вечер по вагону, знакомились и играли в войнушку, другие кричали, приняв участие в конкурсе, кто громче надрывается, а между раундами гадили. Не красивое слово. Дети – цветы жизни. Не понятно, зачем зимой, в такой мороз, эти цветы в продуваемом всеми ветрами вагоне перевозить. Вымерзнут. Груднички эти, а было их четыре человека, человечка, пачкали пелёнки, а совсем даже не гадили, с интервалом в пару часов. И ночь их не остановила. Вот только, последний хриплым дискантом покричал немного, сообщая матери об очередной порции. Вставать бедняжке, подмывать, мелкого пакостника, маслицем смазывать и идти полусонной в туалет с наплывами льда на полу, в ледяной воде эту тряпочку застирывать. Не фланелька. По виду, остатки мужниной рубахи.

Бедно живёт страна? Хрен там. Бедно, это когда БЕДНО. А тут, почти за гранью нищеты. А ещё ведь недавно сильнейший удар нанесли по благосостоянию простых людей. Проведена денежная реформа 1947 года.

Фёдор Челенков про неё матери вовремя сказал и они небольшие свои сбережения, что копили для обучения Вовки в старших классах, положили в сберкассу. (Здесь, в этом времени, образование после седьмого класса и в институтах платное.) Там при сумме до трёх тысяч рублей меняли деньги один к одному. При Гайдаре пытались провести точно такую же реформу и в обоих случаях эффект половинчатый. Это не реформа 1961 года, когда деньги меняли один к десяти и соответственно в десять раз (ну, почти, за редким исключением) и цены в десять раз понизились. Нет. Деньги просто меняли старые на новые. Причина понятна, за время войны на руках у населения оказалась огромная денежная масса, и её нужно было изъять. Сам народ почти нищий, задумка была очередной раз ударить по артельщикам, по цеховикам, по спекулянтам. У них деньги, а их можно поменять только один к десяти, да и то ограниченное количество. Не получилось провести, как задумывали, по той простой причине, что верхи протекли, и в массы ушла информация о механизмах реформы. Все богатенькие бросились снимать деньги в сберкассах и дробить их на трёхтысячные вклады на родственников или в другом городе на себя же любимого. Огромные очереди выстроились в сберкассы уже в августе и до самого конца декабря не уменьшались.