Ричард Блэкмор - Ричард Додридж Блэкмор - Лорна Дун

— А почему у тебя свет погас? Счастье твое, что не я нынче проверяю часовых.

— Между нами пролетела здоровенная сова, и Фелпс так испугался, что брякнулся оземь и выбил свечку из фонаря.

— Складно врешь, Чарли, ой, складно! Ну ничего: утром я тебя выведу на чистую воду. На, забирай свечку и топай отсюда!

Сунув свечку Чарли, Карвер с треском захлопнул дверь перед его носом, и Чарли снова поплелся на пост, и я слышал, как он пробормотал, проходя мимо меня:

— Худые нас ожидают времена, ежели эта скотина сделается капитаном.

Я был ни жив ни мертв, когда, стоя в тени под окош­ком Лорны, я чуть слышно произнес ее имя. Дом был одноэтажным, и с этой стороны было только два кривых окна. Надо сказать, что Дуны сами строили себе жилища, и каменщики они были никудышные. Столярное дело им было и вовсе не по плечу, и потому оконные перепле­ты они попросту крали у соседей во время ночных набе­гов.

Я не посмел позвать громче, потому что заметил, как на скале с западной стороны появился часовой, а тот, за­метив меня у дома, подошел к краю скалы и крикнул:

— Эй, ты кто? Отвечай, или стрелять буду! Считаю до трех: раз, два...

До него было полсотни ярдов — не более. Положение мое было отчаянным, и тут губы сложились у меня как бы сами собой, и я просвистел ту самую мелодию, ту стран­ную мелодию, что давеча услышал от Чарли, и часовой, к моему удивлению, не только опустил карабин, но и по­приветствовал меня.

Много лет спустя я узнал, что эта мелодия была па­ролем Карвера Дуна, и Чарли воспроизвел ее, чтобы по­дозвать Лорну к окну. Часовой же принял меня за Кар­вера, сочтя, что тот явился на свидание под окно Лорны, и не стал перепроверять, свой тут или чужой, потому, во-первых, что от скалы до этого места было, как говорится, идти и идти, и, во-вторых, он не пожелал встревать в личные дела Карвера Дуна. Между тем часовой, подняв шум, сам того не желая, сослужил мне добрую службу, потому что Лорна тут же подошла к окну и, желая узнать, что там случилось, отодвинула занавеску. Она открыла окно, взглянула в сторону скалы и, не обнаружив там ни­кого, кроме одного из неусыпных Дунов, печально вздох­нула.

— Лорна, Лорна, ты не узнаешь меня, Лорна? — горя­чо зашептал я, не показываясь, однако, ей на глаза, что­бы не испугать ее внезапным своим появлением.

Нет, она не узнала меня по шепоту и уже было по­спешно захлопнула окно, и тогда я, перехватив ставню и потянув ее на себя, предстал перед Лорной.

— Джон!— воскликнула Лорна. (Молодец Лорна: у нее даже в такой момент хватило самообладания не крик­нуть слишком громко).— Господи, Джон, да ты с ума со­шел!

— Конечно, сошел: ведь от тебя, любимая, не было никаких вестей. Ты знала — знала, что я приду, и вот я здесь.

— Да, знала. И все же... Джон, ты так жарко целуешь мою руку! Но посмотри — видишь, какие толстые решетки поставили Дуны на мое окно?

— Вижу, родная, вижу. Что мне решетки! Я... Но что же это я целую все ту же ручку? Убери ее и протяни мне другую...

Лорна протянула мне вторую ручку, но я слукавил и не отпустил первую, а стал исступленно целовать обе, и я почувствовал их ни с чем не сравнимый трепет, когда прижал их к своему сердцу.

— Отпусти, Джон, а то я заплачу,— попросила Лорна, меж тем как слезы давно уже катились по ее щекам.— Ты ведь знаешь, мы никогда не сможем принадлежать друг другу: все против нас. Я принесу тебе одни лишь не­счастья. Оставь... Оставь меня и попытайся больше не думать обо мне.

— И ты тоже обо мне забудешь, Лорна?

— Да, Джон — если ты сделаешь то, что я прошу тебя. Во всяком случае, я попытаюсь изгнать тебя из своей па­мяти.

— Изгнать — если только я сделаю то же самое. Но я не сделаю этого, Лорна. Слышишь — даже не попытаюсь! И потому тебе незачем забывать меня.

Я попытался говорить с ней как можно бодрее, пото­му что голос ее был прекрасен, как всегда, но печален, как никогда.

— Давай все же попытаемся сделать все, чтобы ты стала моей, а я — твоим. Если мы сделаем все, что в на­ших силах, мы преодолеем все.

Она не ответила: рыдания застряли у нее в горле и мешали ей говорить.

— Но что все это значит? — спросил я.— Почему ты взаперти? Почему не подавала мне сигналов? А твой де­душка — неужели он уже не на твоей стороне? Скажи, тебе что-то угрожает?

— Мой бедный дедушка очень болен. Боюсь, ему уже недолго осталось жить. Каунселлор и его сын хозяйнича­ют нынче в долине, и я не смею ступить за порог этого дома. Когда я вышла, чтобы выставить сигнал для тебя, Карвер попытался задержать меня по дороге, но я убе­жала от него. Маленькой Гвенни не позволяют покидать долину, и потому я не смогла послать тебе письмо. Все что время я была сама не своя: я боялась, ты можешь подумать, что я тебе неверна. Если хочешь вызволить меня, приглядывай за этим домом днем и ночью. Этих тиранов ничто не остановит, если мой бедный дедушка... Как горько думать о том, что он умирает в полном оди­ночестве, и нет рядом с ним сына, чтобы позаботиться о нем, и нет дочери, чтобы утереть его слезы!