Ричард Блэкмор - Ричард Додридж Блэкмор - Лорна Дун

По дороге в Бриджуотер Джереми сказал мне:

— Если ты не хочешь отправляться на все четыре стороны, спасая свою жизнь, у меня в запасе остается для тебя один-единственный шанс — как можно скорее отдать приказ, чтобы тебя доставили в Лондон в качестве подозреваемого. Через несколько часов ты попадешь в лапы к лорду Февершему [65] Лорд Февершем, Луи Дюрас (ок. 1640 -1709), граф, английский генерал. , который, хотя и вполовину не столь кровожаден, как полковник Керк, однако столь же бессовестен, и цену, уж будь уверен, заломит куда круче.

- Никому ничего я платить не буду, — твердо сказал я, - и скрываться по-прежнему не собираюсь. Еще час назад и, пожалуй, удрал бы, но только ради матушки и ради нашей фермы. Но теперь, когда я арестован и имя мое известно, бежать нет смысла. Если я это сделаю, ферму конфискуют, и матушка с Лиззи пойдут по миру. Более того, не причинил короне никакого ущерба, не поднял оружия против короля и не желал успеха его врагам. Я не хотел, чтобы Монмут стал королем Англии, а если кто кого и обзывает папистом, так мне на это наплевать: паписты те же люди, не хуже и не лучше нас. Если потребуется, чтобы я предстал перед судом, я готов.

— Тогда тебе нужно отправляться в Лондон, парень. Здесь суда и в помине нет: мы вешаем добрых людей без осoбыx формальностей. Так что не худо бы поторопиться, Джон. Лорд Черчилль считается с моим мнением, и нам нужно повидаться с ним до того, как за дело возьмется лорд Февершем. Лорд Черчилль человек здравомыслящий, и если что его растрогает, так это не твои убеждения, а твои денежки [66] Лорд Черчилль. Джон (1650—1722), с 1702 г.— герцог Мальборо. Выдающийся англий­ский полководец и государственный деятель. Назначенный заместите­лем Альбемарла, 6 июля 1685 г. наголову разбил войска Монмута в битве при Седжмуре, явившейся последним крупным сражением на английской земле. Герцог Мальборо прославился также исключительным корыстолюбием и взяточничеством. .

Благородного джентльмена, стяжавшего лавры за многочисленные победы на континенте, мы, к счастью, застали на месте. Он принял нас весьма учтиво, и будучи сам молодым человеком приятной наружности, хотя и не столь солидной комплекции, как я, он взглянул на меня с друже­любным интересом. Мне понравилось его лицо, хотя, между нами говоря, я почувствовал в нем некоторую фальшь. Он без колебаний подписал мне пропуск, с которым я мог бес­препятственно предстать перед Судом королевской скамьи [67] Суд королевской скамьи или Королевский суд – суд под председательством короля. Просуществовал в Англии до 1873 г. в Вестминстере. Вновь, как и в прошлый раз, ответственность за меня и мои действия была возложена на Джереми, ехавшего в столицу с докладом о текущих делах.

Мы решили не испытывать судьбу и ехать в Лондон тотчас же, не нарываясь на дальнейшие неприятности. Благодаря этому мне не довелось увидеть кошмарных кро­вавых сцен, ставших обычным явлением в наших краях в течение следующих двух недель после нашего отъезда. Мы доскакали (Джереми Стикльз раздобыл мне лошадь) до Уэлза, где мы остановились в первую ночь, а наутро мы отравились дальше в сопровождении нескольких пеших солдат. Так, медленно, но верно, мы добрались до столицы, заглянув по дороге в Рединг и Бат.

При виде Лондона я забыл о пережитом, и сердце мои потеплело от нахлынувших чувств. Лондон восхитил моим множеством огней — факела горели здесь почти на каждом углу — и громадными вывесками. Но более всего я растрогался при мысли о том, что на одной из этих улиц живет моя Лорна и что, гуляя по ним, она, быть может, хотя бы иногда вспоминает о днях, проведенных на ферме Плаверз-Барроуз. Нет, я не стану ей навязываться, но мне хотелось, по крайней мере, узнать, что она намерена делать даль­ше, — уж на это-то, памятуя о нашей старой дружбе, я имел право. Если она не захочет знаться со мной, между нами все кончено. Я не какой-нибудь Ромео, вздыхать и плакать от любви не стану, и никто не догадается, как мне на самом деле тяжело — никто, кроме Анни.

Но если Лорна любит меня по-прежнему, — а я в глубине души надеялся, что это так, — тогда... Тогда меня ничто не остановит. Ее титул, положение, богатство,— будь оно проклято все, если оно отнимает у меня мою любимую!

Думая об этом, я ежеминутно переворачивался с боку на бок, не в силах уснуть в гостиничной постели. Я остановился в самом центре Лондона, а когда пришла ночь, миллионы блох, ошалев от радости, слетелись полакомиться здоровенным фермером и отделали меня так, что на следующий день мне было стыдно показывать прохожим свою физиономию.