Людмила Матвеева - Точка Ру и 6 «Б»

– Ты еще будешь меня учить! Насекомое! У папашки сто подружек, но никто его не берет насовсем. Он им, видите ли, не нужен! А мне он нужен? Сто лет не нужен! Дневник проверяет! На родительские собрания таскается! Делает замечания без конца: «Стыдно получать тройки, ты уже большая», «влюбляться рано, ты еще маленькая»…

– И любит мучное, – хихикнула Агата, – толстый, наверное?

– Нисколько. Он же бегает! По разным своим приятельницам. И они его обожают! Моя мама, как курица, вцепилась – не уходи. А Олина мама вцепилась – мечтает выйти за него замуж! Но Оля встала им поперек дороги! Не дает нормально развиваться роману. И делает свои дурацкие замечания: «Мама! Влюбляться в твоем возрасте глупо! Поздно!» У нас с Олей у обеих трудное детство! Мама мне: «Рано тебе влюбляться!» А я ей: «Поздно тебе влюбляться!»

Агате стало смешно, она хмыкнула и повернула кепку козырьком назад:

– Ты, Точка, считаешь, что без отца лучше?

– Лучше! Раз в сто двадцать! Воспитывает, главное дело! Задает бестактные вопросы об отметках!

– Точка, а жука отпустишь?

– Может быть. Но не сразу. Игра есть игра, победа моя, правда?

– Твоя, твоя, Точка.

– Ой! А где же Синепузый? – она разжала кулак, там было пусто.

Салат кричал не своим голосом:

– Улетел! Уполз! Убежал!

– Салат, ты вопишь, как маленький, – возмутилась Точка.

– В каждом взрослом живет ребенок, – сказал противный голос откуда-то сверху. Они подняли головы – это был жук. – Люди не взрослеют, они стареют.

– Синепузый! – обрадовалась Агата.

– Совершенно другой жук, – важно отозвался Синепузый, – из семейства зелененьких, из отряда умных, из вида хитрых насекомых.

Агата никогда не играла в такую потрясающую игру. Даже не слышала о такой! Даже пес Степа с котом Барсом прекратили свою философскую беседу и смотрели на экран из-за плеча Агаты.

По экрану теперь летали десятки жуков: зеленых, синих, золотистых. Но красивее всех была стрекоза. Воздушная, легкая. Прозрачными крыльями она была похожа на балерину.

– Это Анюта! – кот Барс пристально смотрел на экран зелеными глазами, – я первый догадался! Анюта балетная!

Пес тоже догадался:

– Анюта! Привет! Сейчас прибежит Лидка Князева, спорим?

– Не буду спорить, – отмахнулся кот, – не знаю, при чем здесь Лидка?

– Лидка преследует Анюту балетную повсюду. Две причины: Лидка хочет перенять легкую походку – это раз. А вторая причина – обычная ревность. Где Салат, там и Князева. Тем более, если близко Анюта.

– Догадливый ты, Степа.

– Собака вообще умнее кошки, это известно.

Барс замахнулся на пса Степу лапой с острыми когтями. Они немного подрались, но быстро помирились. Причин было две: пес и кот были друзьями – это раз. А второе – на экране появилась Лидка Князева с криком:

– Салат! Я тебя нашла! Своим умом вычислила!

– Ума палата, – засмеялся Салат и добавил ни к селу ни к городу: – Теплое молоко с пенками! Бр-р-р! Манная каша с комками! Вчерашняя овсянка! Ненавижу с детского сада!

Бессмысленные выкрики иногда радуют больше, чем умные разговоры, все зависит от настроения и от возраста – подростки обожают дурачиться. И все стали показывать свою глупость:

– У нее и мама Ру! И папа Ру отстойный!

– А полностью – Рубашкины!

– Или Румянцевы!

– Или Ручкины!

– У них сто фамилий, а игра без названия!

– Игра без названия!

И тут вдруг Точка возмутилась:

– Есть название! «Коза-стрекоза»!

Никто не обратил внимания, но Агата обратила. Повернула сингапурскую кепку козырьком вперед и кое о чем вспомнила.

Сначала все шло обыкновенно – девчонки ругались.

– Ты ехидная, у меня от твоего ехидства чешутся пятки, – сказала Надя-Сфинкс Лидке Князевой. – А с тех пор, как у тебя Салат, ты вообще обнаглела, Князева.

– Ничего я не обнаглела. Салат говорит, что я нежная и тонкая, а моя наглость – защита от чужой наглости. Салат лучше знает.

Они немного поспорили без азарта, вяло. Потом постепенно вошли в раж, обозвали друг дружку козой, лохушкой, тупой кошелкой. «Тупая кошелка» особенно задела Лидку Князеву, это было непонятно и совсем обидно. И Лидка толкнула Надю, а Надя – Лидку. И они подрались. Девчонки их не разнимали, а болели, как на матче. Время от времени кто-нибудь выкрикивал:

– Давай, давай, Сфинкс!

– И ты, Князева, бей, не стесняйся, ты такая нежная и деликатная!

Мальчишки тоже поглядывали на эту схватку, но не вмешивались. Только Барбосов сказал в сторону: