Людмила Матвеева - Тусовки 6 «Б»

– Галя! Всего лишь Галя!

– Галка-Палка-Зажигалка! – крикнул Барбосов.

– Не идиотничай! – сказал Юлий Цезаревич.

– Зато Барбосик разрядил обстановку, – Надя-Сфинкс снова на стороне Барбосова.

– Теперь предсказывай, – Юна требовательно смотрела на Юлия Цезаревича, – никаких отговорок. Ты знаешь мое настоящее имя. Я Галя. Гале можешь предсказать, Профессор?

Он смущенно улыбался. Потом открыл книгу и долго в нее смотрел, потом подумал и сказал:

– Галя! Ты скоро сыграешь самую важную роль, исполнится твоя заветная мечта. Ты довольна?

– А когда? Главную роль – когда? – весело допытывалась Юна. – Не хочу ждать сто лет или даже один год. Когда же я ее сыграю?

Он потом признался:

– Точную дату не знаю.

– У-у! – разочарованно загудели все. – Э-эх!

– Так неточно и я мог предсказать, – кричал Леха, – безо всякой науки, безо всякой книги.

На Леху Юлий Цезаревич не обратил внимания. Но тут бывшая Юна сказала:

– Хочу знать – когда получу то, о чем мечтаю – главную роль! Скажи!

– В пятницу! – раздался голос из куста. И к ним вышел пес Степа.

– Степа! Откуда ты знаешь?

– Интуиция, – Степа важно оглядел их. Потом он улегся под лавку и оттуда сообщил: – Вадимыча видел на аллее Случайных встреч.

– Спектакль!

– В пятницу!

– У меня главная роль! – наперебой кричали все.

У кого главная роль на самом деле? Этого не знал никто.

Лидка Князева брела по бульвару. Она увидела Олю с Артемом. Потом встретила Сергея с Варварой: шли рядышком, слушали песню, у нее один наушник, у него – другой. Еще ей попался Леха, он все время оглядывался, искал Юну, то есть Галку. Лидка совсем расстроилась: «Ну почему все с мальчишками, а я одна? Это несправедливо, Юна, то есть Галка, ничем не лучше меня. У меня обаяния не меньше. Правда, оно уменьшается, когда Салатика нет рядом».

Лидка сама не заметила, как позвала вслух:

– Салат, вернись!

– А я как раз вернулся! – Салат, самый настоящий, в новых джинсах и в кожаной куртке шел ей навстречу.

– Салатик! Какое счастье! – Она кинулась к нему, расцеловала его круглое лицо и сразу стала ругаться:

– Не звонил! Сто лет не присылал ни одной эсэмэски!

Лидка забыла все, о чем говорили умные женщины на собраниях бывших обиженных. Все вылетело из головы у Лидки. А вспомнить было бы полезно.

Как-то редакторша стала рассказывать про своего мужа:

– Он такой необязательный. Никак не приучу его к ответственности. Вот, например, вчера ушел прогуляться и сказал: «Вернусь к ужину». Я жду. На часах семь, восемь, а его нет. И не звонит. В одиннадцать явился. Я, конечно, устроила скандал: «Где ты был? Я вся испереживалась! Ты меня до инфаркта доведешь!» И ведь я права, а он обиделся, есть не стал, ушел к себе в комнату. У мужчин это принято: сам обидел, сам же обиделся. Какие они все черствые! Не умеют признать свою вину, а уж об извинениях и речи нет!

Редакторша надеялась, что ее здесь, в клубе, поймут и поддержат. И все поддержали:

– Мой тоже такой! Совсем обо мне не думает!

– Я с ума схожу, когда он задерживается где-то. Мало ли несчастных случаев? И такие страшные картины представляются, пока его ждешь!

– Мой дорогой муж тоже нервы мне мотает. Еще как! – Сиреневая вздохнула, а Сильная сказала:

– Нельзя сразу налетать с упреками. А то ему не захочется возвращаться домой, он еще дольше будет где-то слоняться. Там, где его не пилят.

– Но ведь наболело! – воскликнула редакторша.

Лидка помнила этот разговор. Главное в нем помнила: не налетай сразу на человека, не встречай его с порога упреками и требованиями о гуманном отношении к тебе. Помнила Лидка, а сейчас забыла.

Тот разговор в клубе вообще был очень нужным и взрослым, и девочкам. Сильная повторила:

– Никогда не набрасывайся на него с упреками сразу. Сначала покажи, что ты рада его видеть. Потом накорми, потом дай ему спокойно и молча посидеть и подумать о своем. И вообще – нельзя мстить человеку за свои волнения.

После этого монолога Сильная некоторое время сидела молча, прикрыв глаза. Она, наверное, грустила о том, что все про жизнь понимала правильно, а жила совсем по-другому. И в итоге осталась одна. А раньше, когда у нее был муж, она во всех неурядицах винила только его.

Лидка тогда даже в тетрадку записала: «Не пили, а накорми» . В этом была вся суть. Но Лидка забыла умные советы умной женщины и набросилась на Салата:

– Как ты мог? Ни звонка, ничего! А я жду! Все меня доводят, смеются, что я одна мотаюсь по Лунному бульвару.