Нина Данилевская - Тропою разведчиков

Лето пришло сразу. Казалось, еще недавно водопады уносили с гор подтаявшие снега и белое облако цветения окутывало сады. А сейчас жарко. Не меньше тридцати градусов в тени. В темной густой зелени зреют черешни, терпкие вишни. Солнце припекает так, что береговой гравий обжигает босые пятки.

В такую пору море — спасение. Друзья-одноклассники Юра Антонов и Женя Андрющенко никак не могли с ним расстаться. Они ныряли, состязались в разных стилях плавания — кролем, брассом, просто саженками — и, вконец усталые, уселись на прибрежном песке. Кожа мальчиков уже успела покрыться таким загаром, что их черные трусики мало чем отличались от нее по цвету.

— А зд орово ты плавать научился, — сказал Женя.

— Ну, до тебя-то мне еще далеко, — лениво отозвался Юра.

Разговаривать не хотелось. Мальчики стали бросать плоские камешки в воду. Следовало изловчиться так, чтобы брошенный камень тонул не сразу, а сначала несколько раз подпрыгнул на воде. Это называлось — «печь блины». Юра Антонов испек блинов больше, но Женя и не думал сдаваться. Он долго примерялся, как бы подальше бросить серенький плоский голыш, который держал в руке. Наконец размахнулся и швырнул камень. Тот подпрыгнул четыре раза.

— Вот теперь порядок!

— Эй, на берегу! — послышался чей-то голос. — Весло подайте!

Из-за скалы показалась лодка. Светловолосый парнишка греб одним веслом, пытаясь приблизиться к берегу.

— Это Вася Кузьмин на отцовской лодке, — вглядевшись, сообщил Женя. — Разиня! Вечно что-нибудь потеряет.

— Женька-а, — продолжал вопить Вася Кузьмин, — подгони весло! Не слышишь разве? Вон оно, возле камня!

— Греби одним, — хладнокровно посоветовал Женя. — Рули правей. Как раз достанешь.

Не обращая больше внимания на Васю, он снова принялся за камешки.

— Довольно, — сказал Юра. — Пора делом заняться.

Женя поднялся и достал из кармана лежавших рядом полотняных штанов вчетверо сложенную карту Южного берега Крыма, на которой мальчики чернилами нанесли координатную сетку. Разложив карту на песке, ребята принялись внимательно ее изучать.

— Вот здесь, в квадрате 18–26! — Женя решительно ткнул в карту острием карандаша, чуть не прорвав бумагу. — Здесь, и нигде больше!

— Далеко это, — отозвался Юра. — А компас у тебя?

— На посту номер один. Я и веревки туда снес.

— Гм… Пошли тогда! Через скалы не близко лезть — не успеем засветло вернуться.

— Ребята, — снова взмолился Вася Кузьмин, — не достану я весло! Глядите, куда занесло его течением… Женька, ну что тебе стоит?

Женя подмигнул своему другу:

— Погоди, Юрча. Я что-то придумал… Лодку дашь?.. — обратился он к незадачливому гребцу. — Не дашь, сам за веслом плыви.

— Я же на глубине не плаваю! — хныкал Вася. — Подай весло, и лезьте ко мне.

— Тю, на глубине! Какая ж тут глубина?

Юра поднялся:

— Надо ему помочь.

— Погоди, говорю! Какой интерес с ним возле бережка покачиваться! Я сейчас…

Мальчик ласточкой прыгнул в воду с большого камня. Вскоре лодка с Васей и вновь обретенным веслом была заведена в заливчик под скалой.

Вася медленно, чуть вразвалочку направился к Юре. Упав в тени на песок, он вздохнул полной грудью:

— До чего хорошо! И нежарко.

— Вот и отдыхай, — предложил Женя. — Мы одежду возле тебя оставим и на часок отправимся в море. Ладно?

Вася забеспокоился:

— Лучше уж вместе. А то достанется мне от отца.

— Он и знать не будет. Мы ведь недалеко — к шхуне. Хочешь с нами? Пошли!

Юра отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Он знал, что сейчас последует. Никогда трусоватый Вася Кузьмин не решится идти к шхуне.

Так и вышло. Глаза Васи округлились от удивления.

— К той самой шхуне? Нашли дурака! Нет уж, буду здесь ждать. А вам туда зачем понадобилось?

Но мальчики влезли в лодку, оставив вопрос без ответа.

Шлюпка бесшумно скользила по чуть колыхавшемуся морю.

Юра поднял руку:

— Вот она!

На берегу, у подножия высокой остроконечной скалы, виднелась разбитая шхуна с полустертой надписью «Чайка». Корма ее прочно заклинилась в прибрежные валуны, нос наклонился к воде. Много лет назад ее выбросило море, и она будто срослась с береговыми скалами. С темными впадинами ободранной обшивки, с обвалившимися палубными надстройками огромная шхуна даже в этот яркий, солнечный день казалась мрачной.