Златослава Каменкович - Тайна Высокого Замка

Франек-то знает, почему брат поссорился с этой обманщицей. Когда Данько-пират сказал, что надо выслеживать, где это гуляют. Владек с молодой жилицей из мансарды, разумеется, Франек, как кровно заинтересованное лицо, старался больше всех.

В один солнечный воскресный день Данько принёс на «остров» свой пыльник и раздобытые где-то очки с тёмными стёклами. Спрашивать, для кого это предназначалось, понятно, никто не стал. И без того было ясно.

Франек надел очки, пыльник, поднял воротник и, засунув руки в карманы, неотступно как тень, осторожно последовал за Владеком и его возлюбленной.

На Стрелецкой площади, когда. Владек покупал в киоске сигареты, он едва не обнаружил Данька-пирата и его команду. Но те истинным чудом успели юркнуть за круглую рекламную тумбу.

Франек, издали наблюдавший всю эту картину, внушительно показал «пиратам» кулак, и они после этого стали гораздо осторожнее.

Конечно. Владек и его возлюбленная опять взобрались на Княжью гору к своему заветному местечку — большому камню в развалинах Высокого Замка.

Потом Данько-пират страстно уверял (пусть лопнут его глаза, если он не видел, притаившись за каменным львом), как. Владек целовался с этой «вертихвосткой».

Но это была гнусная ложь! Кому другому, если не Франеку, незаметно подползшему на животе почти к самому камню, где сидела панна Ванда, было всё видно и слышно.

— Я не упрекаю, иначе ты не можешь поступать, — печальным голосом сказала она.

— Если ты меня любишь, ты этого не сделаешь, Вандзя, — ласково произнёс. Владек.

— Что же тут плохого, если я буду петь в джаз-банде? — растерянно спросила Ванда.

— Ты не совсем представляешь себе, что такое бар. Вокруг пьяные, грубые циники. Тебя могут обидеть, оскорбить.

— У меня есть сильный, смелый рыцарь, он меня защитит.

— Но у этого рыцаря, во-первых, пока ещё нет приличного костюма, чтобы не скомпрометировать тебя, во-вторых, — денег, перед чем обычно отступают люди подобного сорта. А кулаками их не испугаешь, для них вся сила человека заключена в деньгах. Деньги — их бог! К тому же я надеюсь в ближайшее время получить работу и, не исключена возможность, буду иногда занят до полуночи.

— У меня нет другого выхода, Владь… В конторе ко мне пристаёт этот плешивый нотариус… Я не хочу оставаться…

Владек сжал губы и отвёл злые глаза. Он достал сигареты и закурил, о чём-то думая. Тогда панна Ванда поднялась с камня и подошла к Владеку. Он сразу бросил сигарету, повернулся к ней лицом и вдруг прижал панну Ванду к своей груди.

— Да, нелёгкая у нас судьба… Они отнимают молодость, все силы, радость, даже любовь… Но лучше умереть в бою, чем жить на коленях… — тяжело поднял голову. Владек.

— Какой ты красивый, Владь, — прямо посмотрела в глаза Владеку девушка. — Я горжусь… я люблю… Обещай мне быть осторожным… — взмолилась она.

— Ванда, милая, ты ведь умница, ты гордая, ты сама говорила, что любишь меня за то, что я не бескрылая птица… Я не скрыл от тебя, что я солдат великой борьбы за свободу и справедливость… И ты сама понимаешь, на войне всякое может случиться… — не договорил он.

— Я не могу тебя потерять, Владь.

— Пока нет основания тревожиться. Я прошу тебя сейчас только об одном: ты не должна ступить в это болото…

— Неужели ты ещё надеешься найти работу, Владь? — робко спросила она.

— Больше, чем когда-либо раньше. И обещай мне, любимая, ты подождёшь. Ты не будешь петь в баре? Да? — заглядывал ей в лицо. Владек.

— Ну, хорошо, я обещаю, — улыбаясь, сказала Ванда.

Тогда они оба засмеялись и, взявшись за руки, побежали по тропинке вниз.

Неблагодарная! Владек на последние гроши угощал её в павильончике мороженым, потом купил у продавщицы цветов пучок красных гвоздик и подарил панне Ванде. А она, коварная, обманула Владека. Не прошло и месяца, как панна Ванда всё же поступила в этот ненавистный Владеку джаз-банд и поёт себе песенки как ни в чём не бывало.

Разумеется, пока ещё не случалось, чтобы панну Ванду кто-нибудь провожал домой. За этим Франек ревниво следит, оберегая честь брата. Но в душе Франек всё равно глубоко осуждает возлюбленную Владека.

Никто в семье так ласково не обходится с матерью, как. Владек. А выслушивать её жалобы надо иметь железное терпение. Вот и сейчас она завела:

— Ой, загонит меня безвременно в могилу ваш отец-пьяница. Останутся дети малые сиротами в этой горькой как полынь жизни.

— Успокойтесь, родная, — говорит. Владек. — Так всегда не будет… Отец не от радости пьёт, сами знаете. А умереть я вам не дам, мама. Вы ещё будете жить у меня в хорошей квартире, няньчить внуков.