Николай Наволочкин - «Бор-Бос» поднимает паруса

— Они у тетки в кладовке хранились. Еще от дядьки остались, — заговорил до этого молчавший Илья. — Патроны эти лежали, пороху, там немного и пистоны есть.

— Зачем же вы их рвали? — допытывался старик.

Гошка и Илья переглянулись, помялись немного и Гошка сказал:

— Да мало ли зачем… Ночью кто-то по кочкам топал. Мы и решили два патрона рвануть. А потом так просто… Интересно же…

— А еще тренировались. Вдруг браконьер покажется, а мы его взрывами от залива отпугнем, — добавил Илья.

— А если бы поранило вас, — рассердился дед, — покалечило кого?

— Мы, дед, издаля их в костер швыряли. А утром бросили в последний раз и побежали на песчаное место купаться. Тут ты нагрянул и нашу одежду похватал.

— Вот оно как! — рассмеялся дед. — А я думал — вы там рыбу глушите…

Заулыбались и Костя с Павликом, только Илья и Гошка смотрели на них выжидательно, с ружьем все-таки, да еще пионеры из лагеря.

— Ну что, помощники, вернем им обмундирование? — спросил для порядка старик у пионеров и вывалил из мешка Илюхину и Гошкину одежду.

Те кинулись было к ней, но дед их остановил:

— Ишь, шустрые какие, я сам вам все выдам. Вот ваши портки, вот рубахи, кепки, — приговаривал он, подавая мальчишкам одежду. — Это Гошкины кеды. Я их след знаю. Ты в них на речку через мой огород носишься. Потопчешь как-нибудь ботву у огурцов, ох будет тебе… А это, значит, Илюхины сапоги, — подал он городскому гостю длинные резиновые сапоги. — Вот ваш котелок… Уху-то варили?

— Нет еще, — сознался Гошка. — У нас на том берегу закидушки еще с вечера стоят. Проверять пора.

— Беда мне с вами, — ворчал дед. — Какой же рыбак поставит на ночь снасти и вместо того, чтобы утром их проверить, купаться припустит?

Он вынул из мешка сумку с хлебом, колбасой и подал мальчишкам. Потом достал патронташ, полный пустых гильз. Посмотрел на Павлика, будто ища у него понимания, и строго произнес:

— Так что ж вы мне голову путаете? Патроны, мол, в костер бросали… Раз патронташ есть, значит, и ружье где-то припрятано. Неужто на том берегу бросили?

Павлик опять взял дедову двустволку на изготовку. Казалось, Илья и Гошка Горшков полностью оправданы, а тут оказывается не все еще ясно.

Но мальчишки в один голос ответили:

— Не было, дед, ружья, — говорили они «дед», а сами смотрели на Павлика с ружьем.

Илья же для полной ясности добавил:

— Патронташ я у тетки взял, а дядькиного дробовика давно нет.

— А и правда, нет у Марьи ружья, — припомнил старик и, перевернув мешок, вытряс из него какую-то сумку с ремешками и петельками. — Смотри-ка ты, и ягдташ прихватили.

— А что такое ягдташ? — шепотом спросил Костя у Павлика. Так же вполголоса Павлик ответил, что ягдташ — это охотничья сумка, только настоящие охотники ее не носят, зачем перед каждым встречным-поперечным добычей хвалиться, а у ягдташа дичь подвешивается к ремешкам, идешь ты, а она сбоку болтается.

Гошка, в своих кедах, застиранном синем спортивном костюме и кепке, ничем бы не выделялся среди других мальчишек в пору летних каникул. Зато Илья, когда натянул великоватые ему болотные сапоги с отвороченными до колен голенищами, застегнул на поясе патронташ и перекинул через плечо ягдташ, удивил своим видом не только Павлика с Костей, но и деда, прожившего уже более семидесяти лет и немало повидавшего. Но Илья был доволен своим костюмом. Рисунок охотника, точно в таком одеянии, он видел в старой книжке с заманчивым названием «Охота по перу». Не хватало только ружья за плечами, а у ноги верной собаки, Не ружья, как известно, тетка не имела, охотничьей собаки тоже. А дворняжка по кличке Шарик, охранявшая теткин двор, не подходила для охоты ни ростом, ни видом. Да и ошейника у тетки не оказалось.

— Игнашку-то выследили? — любуясь Илюхиным одеянием, улыбаясь спросил дед.

— Не… Когда он из деревни выехал, мы дали ему за кривун завернуть, а потом сами на оморочку и за ним. А он как в воду нырнул, ни лодки, ни Игната, — объяснил Гошка.

— Ладно. Игната мы с вами, с такими отчаянными мужиками, выведем на чистую воду.

— А мы знаем, где его перемет на уток стоит, — подал голос Костя.

— И я перемет этот поутру видел, — сказал дед — Только недосуг было им заниматься. Я «браконьеров» вот этих выслеживать пошел, для того и ружье прихватил.

Илья и Гошка опять в один голос принялись клясться, что никакие они не браконьеры, а наоборот… В это время в безоблачном небе, в той стороне, где осталась Морошка, снова, чуть не задевая за кусты, проплыл вертолет. А когда стрекотание его стихло, Павлику показалось, что он услышал далекий звук горна.