Николай Глебов - Карабарчик

— Отпусти вожжи! — В голосе Прокопия прозвучала недобрая нотка.

— Пускай Кирька слезет!

Прокопий стегнул коня. Лошадь рванулась. Отброшенный концом оглобли, Зотников упал.

— Разбойник! — В бессильной ярости Евстигней потряс кулаком вслед протарахтевшей за поворотом телеге.

В волостном правлении, куда приехал Зотников с жалобой на своего работника, ему заявили, что судить Прокопия Кобякова не могут.

Зотников в недоумении уставился на старшину.

— Теперь он солдат русской армии, на днях отправляем его в Бийск, к воинскому начальнику. — Старшина наклонился к уху богатого заимщика и, прикрыв рот рукой, зашептал с оглядкой: — Год провоевали, а конца не видно. Живем мы в лесу, молимся пню, ничего не знаем. А приемыша-то отберем, не сомневайся. Только ты… того… помалкивай пока. Отправим Проньку на фронт, а с бабой, поди, управимся! — Старшина хихикнул.

С тех пор как Прокопия взяли в солдаты, прошло около двух месяцев. Степанида осталась с двумя ребятами в старой отцовской избе, что стояла на выезде из Тюдралы. Хлеба не было, кончилась и картошка. А тут начались бураны, и Янька с Кириком по вечерам жались друг к другу на холодной печке. По ночам в деревне выли голодные собаки. Заслышав их голоса, Делбек скулил у порога. За лето и осень он сильно вырос, и деревенские собаки, завидев на улице лохматого, на крепких, жилистых ногах пса, благоразумно прятались в подворотни.

В один из зимних дней к избушке Степаниды подкатила запряженная в кошеву пара лошадей. На облучке сидел рослый, свирепого вида мужик, одетый в добротный полушубок. Это был новый работник Зотникова, по кличке Чугунный.

Проворно соскочив, он помог хозяину вылезти из кошевы и почтительно склонил свою кудлатую голову перед полицейским, приехавшим в Тюдралу вместе с Евстигнеем.

Зотников не спеша вошел в избу, откинул енотовый воротник тулупа и, сняв шапку, перекрестился.

— К тебе, хозяюшка, приехали в гости! — сказал он притворно ласковым голосом. — Что-то плохо встречаешь, даже сесть не предложила! — Разглаживая окладистую бороду, Евстигней усмехнулся. — Должно, не любы гости-то? Ничего, мы и без приглашения посидим, не спесивые! — Опустившись на лавку вместе с урядником, Евстигней оглядел голые, промерзшие стены избы и перевел ястребиные глаза на ребят, сидевших в углу на печке.

При виде непрошенных гостей у Степаниды заныло сердце.

— Одевай Кирьку! — вдруг резко сказал Зотников и посмотрел на женщину.

Услышав свое имя, найденыш прижался к Яньке.

— Оглохла, что ли? Господин урядник, — Евстигней повернулся к своему спутнику, — прошу действовать.

Тот крякнул и, поправляя портупею, поднялся с лавки.

— Слышала, хозяйка? — Полицейский уставил свои белесые глаза на Степаниду. — Одевай парнишку. Сей подросток, — указательный палец его остановился на Кирике, — приписан к Евстигнею Тихоновичу Зотникову, а посему прошу не чинить препятствий к его изъятию.

Степанида с тоской посмотрела на присмиревших ребят и не спеша подошла к печке: возражать было бесполезно.

— Киря, одевайся, голубчик! Поедешь на заимку, где раньше жили, — сказала она тихо.

— Я не поеду! — послышался плачущий голос мальчика.

Женщина опустила голову:

— Собирайся, милый…

— Я не поеду, я не хочу на заимку! — всхлипывал найденыш.

Поймав на себе взгляд Зотникова, урядник занес ногу на опечек. В тот же миг в избе послышалось грозное рычанье, и Делбек с вздыбленной шерстью вылез из-под кровати.

Полицейский поспешно подобрал ноги и крикнул с печи:

— Уйми тигру-то!

Женщина вытолкала собаку за дверь и, роняя слезы, стала одевать Кирика. Слез с печки и Янька. Пробираясь боком мимо Зотникова, он проблеял по-овечьи: «бэ-э-э», и, посмотрев сердито на заимщика, показал язык.

— Ну чистый разбойник растет, весь в отца! — поднимаясь с лавки, сказал Евстигней уряднику.

— Яблоко от яблони недалеко падает, — ухмыльнулся тот.

Подхватив плачущего мальчика, Евстигней с полицейским вышли из избы. Пара лошадей взяла на крупную рысь и скрылась из виду.

Кирика поместили вместе с Иваном Чугунным в избе, где жил когда-то Прокопий.

Новый работник Зотникова, Чугунный, был человек угрюмый. Никто не знал его прошлого. Шла молва, что в Сибирь он попал за убийство, бежал с каторги и, скрываясь в горах, наткнулся на Евстигнея. Что заставило Зотникова приютить беспаспортного бродягу, так и осталось тайной.