Николай Глебов - Карабарчик

Белогвардейцы прорвались к Черной скале.

Прокопий был отрезан от конницы Алмадака и Громоздина. Колчаковцы, получив подкрепление, густыми колоннами двигались на поредевший отряд тюдралинцев. Резервы Печерского и Темира не подходили. Создалась опасность полного окружения. Белогвардейцы заранее торжествовали победу.

Неожиданно в самый разгар боя с вершины Черной скалы в гущу колчаковцев полетела граната, за ней — вторая, третья.

— За власть Советов! — прогремел голос старого плотника.

Взрывы потрясли воздух, вызывая смятение врагов.

Ребята едва успевали подносить гранаты, и когда их осталось всего несколько штук, они услышали радостный голос Вострикова:

— Наши, смотри!

Кирик с Янькой взглянули в сторону села, но ничего, кроме облака пыли, не увидели.

Вскоре до их слуха донесся отдаленный топот копыт. То летела конница Печерского и Темира.

— Ура-а-а!

Размахивая шашкой, Иван Печерский врезался в самую гущу врага. Рядом с ним на буланом коне мимо скалы вихрем пронесся Темир.

Не выдержав стремительного натиска, белогвардейцы в панике бросились бежать. Победа у Черной скалы была полной.

Сбылась мечта Яньки и Кирика. После окончания сельской школы комсомольская ячейка командировала их в областной город на учебу. В Мендур-Соконе открылась национальная школа, и Бакаш, как и все ребята, учился в ней.

Накануне отъезда, рано утром, Кирик и Янька в сопровождении учителя вышли на окраину Тюдралы.

Старый учитель был настроен сегодня как-то особенно торжественно.

Село осталось позади. Светило солнце. Его яркие лучи, купаясь в реке, сверкали в брызгах шумного потока.

Путники подошли к сложенному из серых камней маленькому обелиску, вершина Которого была увенчана звездой.

— Простимся здесь. — Сняв фуражку, учитель поправил засохший венок у братской могилы. — Учитесь, ребята! Будьте смелыми в науке, как и в жизни. Храните дружбу, любите Родину. Я старый человек и скажу вам, что нет ничего дороже на свете, чем Советская отчизна. Счастлив тот, у кого любовь к ней живет вот здесь! — Учитель приложил руку к сердцу. — Оберегайте, ребята, мать Родину от врагов, будьте стойкими борцами за коммунизм! — Он поочередно обнял ребят. — Прощайте! — И, ссутулясь, медленно зашагал по косогору…

Вечером к избе Кобяковых подъехал Темир. Он был в новой шубе и шапке, которые надевал в особо торжественных случаях.

— Эзен!

— Здравствуй, здравствуй, Темир! Проходи в передний угол. — Прокопий пододвинул табурет гостю.

Степанида захлопотала возле печки.

— Как у тебя дела на ферме? — спросил Прокопий.

— Хорошо. — Темир посмотрел на присмиревших ребят. — Дьяны-дьел? — спросил он Кирика по-алтайски.

— Да, в светлый путь! — ответил тот радостно по-русски.

Вечер в сборах прошел незаметно. Утром, когда ребята поднялись, кони были уже оседланы и на столе приветливо шумел самовар.

За чаем Прокопий говорил ребятам:

— Когда приедете в город, оставьте лошадей у Ивана Печерского, у него и поживете. Он — военный комиссар области, знаете?

— Знаем.

Напившись чаю, все вышли из-за стола, уселись, по обычаю, на скамьи и несколько минут сидели молча.

— Ну, мать, пора им ехать! — Прокопий поднялся, поцеловал ребят и, в волнении, отвернулся к окну.

Степанида припала к Яньке, потом обняла Кирика и, вытирая слезы концом платка, сказала:

— Учитесь хорошенько, не ссорьтесь.

— Из-за чего нам ссориться? — Янька весело посмотрел на своего друга.

Кирик улыбнулся. Он был сегодня особенно счастлив. Школа! Сколько радостных дум и желаний связано с ней! Маленький алтаец, когда-то бездомный сирота, сын тайги, он будет теперь учиться наравне с русскими ребятами и вернется в горы образованным человеком.

Через полчаса ребята вместе с Темиром выехали из Тюдралы. Не отставал от них и Делбек.

Поднявшись на перевал, всадники остановились. Перед ними в лучах августовского солнца лежал Алтай, страна отважных людей, высоких таежных гор, шумных рек и природных богатств.

С вершины перевала сначала тихо, потом все сильнее и сильнее зазвучала песня ребят:

Вторя голосам своих юных друзей, запел Темир: