Валентина Ососкова: Лесь с Ильинки-улицы

Лена тоже недоумённо молчала. Филипп – тот вообще был личностью молчаливой и загадочной.

Лесь медленно разжал руки и вынул одну из рюкзака. Потом вторую, перевернулся на спину и сел. Молодые люди глядели на него с разной степенью недоумения, но внимательно и участливо.

Лесь сглотнул. Кажется, пронесло…

– Ювеналка, – пояснил он, потихоньку расслабляясь.

– Так у тебя же родители… оба есть! – удивилась Лена, которая, похоже, слышала всё-таки что-то про «ювенальную юстицию» и проблемы с тем, в какой форме она «случается» в России.

Лесь хмыкнул: ага, есть. Мама в больнице, папа – так вообще неизвестно где. Тётка одна троих детей растит, куда ей ещё Лесь? Он к ней и не совался даже. Вот и заявились в один далеко не прекрасный день «ювенальщики» за Лесем…

– И… как ты теперь? – спросил Рюрик, когда выразительная пауза затянулась.

– Да так, – Лесь неопределённо пожал плечами. – У соседки сначала обедал, у себя ночевал. Потом, когда они , – он выделил местоимение голосом, – в школу нагрянули, свалил, пожил два дня у одноклассника. Хотел к тётке, но… короче, по дороге передумал и просто всю ночь по городу бродил. А потом с утречка пораньше меня господа полицаи повязать попытались у метро… Я сказал, что из дома сбежал, а они – мол, пошли родителям звонить. Ну я и дал дёру. Куртку им оставил, правда, на память, но дождя нет, а ночью и в свитере тепло…

– Понятно.

– Чего тебе понятно? – немедленно напрягся Лесь. – Что я выдумываю, что ли?!

– Ты не выдумываешь, – Филипп не спросил, Филипп констатировал факт, очнувшись от своей загадочной дрёмы.

– Почему ты так решил? – Лесь с недоверием взглянул на парня. Он ожидал двух реакций: неверия и звонка в полицию. Третий вариант – что поверят и посочувствуют – не рассматривался как излишне сказочный. В этом мире, хорошо усвоил Лесь, сказочного мало. И чужие проблемы никому не нужны.

Филипп молча рассматривал мальчика. Лесь, напряжённый и недоверчивый, незаметно сунул руку в рюкзак – чтобы успокоиться от прикосновения прохладного металла.

– Во-от, – кивнул Филипп. – Что у тебя в рюкзаке?

Лесь сглотнул и покрепче сжал рукоять.

– Пистолет.

– А когда врут – за оружие не хватаются…

Рюрик переводил взгляд с Филиппа на Леся и обратно, медленно переваривая какую-то мысль. Переварил. Обдумал немножко. И выдохнул, удивлённо хмурясь:

– Оружие?!

– Макар, – буркнул Лесь, выпуская рукоять. – ПММ, точнее.

– Так если менты узнают… – охнула Лена, хлопая глазами.

– Если полицаи меня возьмут – мне и так, и сяк кирдык будет, – пояснил Лесь мрачным и трагичным голосом. – А так… может, и не возьмут. Так спокойнее. Патроны у меня есть – полный магазин.

Ну, он, конечно, малость привирал, но по сути-то… Пистолет Макарова – он в любом виде пистолет Макарова. И если выстрелить в лицо – мало врагу не покажется, ой, как не покажется…

– Ты стрелять-то умеешь? – поинтересовался Рюрик недоверчиво.

– Папа учил, – гордо ответил Лесь. Только гордый голос дрогнул, и горло самую малость прихватило. Но Рюрик деликатно сделал вид, что не заметил.

Некоторое время все четверо молчали, разглядывая друг друга. Их свёл случай – и вот они силились понять, зачем. Ради чего? Как теперь поступить? Разойтись и не воспоминать, делая вид, что это просто всем приснилось? Или…что-то сделать?..

– Так, – решился Рюрик, взвесив все «за» и «против». – Что делать дальше – пока непонятно. Но вот ночевать Лесю негде, это факт.

– Так папа с мамой только завтра вечером с дачи вернутся, – сообщила Лена, внимательно глядя на «варяга», словно разговор, помимо фраз, шёл ещё на одном, бессловесном уровне.

– Есть такое, – согласился Рюрик. – Лесь!

– А? – откликнулся Лесь, который совершенно не понимал логики происходящего. – Что?

– Поехали к нам. А завтра разберёмся, где тебя устроить.

Лесь захлопал глазами, вообще перестав улавливать, что это – чудно́й сон или не менее чудно́е настоящее.

Возиться с незнакомым мальчишкой… просто так, потому что поверили его рассказу…

– Почему? – спросил Лесь срывающимся голосом. С тихим отчаяньем в глазах: не понимает!

Рюрик массировал колено и глядел на Леся, словно хотел ему что-то сказать так же, как Лене, – одним взглядом. Филипп задумчиво молчал. Одна Ленка ловко вскочила на ноги:

– Как почему?! А что ещё делать-то с тобой? – и тут же без перехода развила бурную деятельность: – Ладно, всё, поехали, мне химию бо́тать надо! Юрий свет батькович, подъём! Филипп?