Александр Белогоров - Ученик чернокнижника

– Здравствуйте, Афанасий Семенович! – с трудом, как сквозь вату, услышал Максим бодрый Витькин голос. Сперва он даже задрожал от радости, но тут же сообразил, что старик быстро прогонит Королькова. Максим лихорадочно стал шевелить языком, пытаясь вытолкнуть кляп, но от волнения его движения получались такими неверными, что проклятая тряпка никак не хотела поддаваться его усилиям.

– Я зашел за Максимом; он приглашал меня подойти. Говорил, что вы покажете что-то очень интересное! – тем временем, как ни в чем не бывало, продолжал Витька, пытаясь заглянуть Афанасию Семеновичу через плечо. В другое время Максим от такого откровенного вранья пришел бы в жуткое негодование, надолго бы обиделся, а потом бы еще несколько раз попытался прочитать Витьке мораль. Но сейчас наглость и ложь друга вселяли надежду, давали последний шанс. Он готов был молиться, чтобы Витькиного нахальства хватило как можно дольше, чтобы тот не уходил сразу, как только старик скажет, что его здесь нет.

Раздался резкий, возмущенный, но в то же время негромкий голос Афанасия Семеновича. Слов Максим разобрать не мог, но смысл был очевиден. А кляп все не поддавался. Сейчас дверь закроется, и тогда уж точно конец. Старик тем временем явно отчитывал юного наглеца. «Освободите дверь, молодой человек, мне некогда!» – отчетливо послышалось в конце.

– Афанасий Семенович! Как же вам не стыдно обманывать детей! – наигранно возмущался Витька. – Ведь я видел, как Максим заходил к вам! А у меня для него важное сообщение!

Если бы не особые обстоятельства, Максим бы вовсю краснел за друга и пытался бы его урезонить. Но сейчас такая бесцеремонность была как нельзя более кстати. Возмущенный голос Афанасия Семеновича опять произнес что-то неразборчивое, причем Максиму послышалось слово «милиция».

– Ну ладно. – Витьке, похоже, надоело хамить. К тому же стало ясно, что он все равно ничего не добьется, а старик разозлился не на шутку. – До скорой встречи! Спасибо за угощение! Как-нибудь заскочу еще! Можете не провожать!

И тут Максим, подгоняемый страхом, сделал последнее сверхусилие и вытолкнул-таки ненавистную тряпку. Рот был свободен. Он быстро и глубоко вдохнул и изо всех сил заорал: «Витька! На помощь!» Он хотел крикнуть что-то еще, но вдруг закашлялся и никак не мог остановиться. Ему казалось, что больше он никогда в жизни не сможет произнести ни слова.

Какой бы ни была хорошей звукоизоляция, а вопль Витька расслышал прекрасно. Возможно, кто-то другой и стал бы задавать старику вопросы или звать подмогу, но такое разумное и осторожное поведение было не для Королькова. Он живо оттолкнул оторопевшего на секунду Афанасия Семеновича и бросился вперед. Дверь захлопнулась.

– Ну что ж, одним больше, одним меньше, – пожал плечами старик. – Такого хама совсем не жалко. – Он взял свою изящную тросточку, прислоненную в уголке у двери, и нажал на ручку. Тотчас же из конца трости молниеносно выскочило длинное, тонкое лезвие. Попробовав его пальцем, Афанасий Семенович быстро, но с достоинством двинулся в лабораторию, куда только что вбежал Витька.

– Витька, он маньяк! – захлебывался Максим. – Он хочет быть бессмертным и решил меня убить! – Ему хотелось сообщить другу как можно больше, но нужных слов не находилось. Максим просто не знал, с чего начать. Все казалось таким нереальным, что за сумасшедшего можно было принять его.

Витька пытался справиться с ремнями, но их не удавалось пока что даже ослабить. Видимо, тут был какой-то секрет. Максим тем временем не отрываясь наблюдал за падением последних песчинок. Он не представлял себе, что должно случиться, когда последняя песчинка коснется дна, но ожидал, что произойдет нечто очень страшное, непоправимое. Несмотря на все безумие старика, Максим был абсолютно уверен, что химик и физик он первоклассный и наверняка нагородил все эти приборы и реактивы не просто так.

– Сдвинь кресло! – вдруг осенило Максима. Ведь все явно было сфокусировано на нем. Витька основательно напрягся, но, несмотря на свою немалую силу, не добился ни малейшего результата.

– Привинчено оно, что ли! – пыхтел он.

– Круши тут все! – закричал Максим, сообразивший наконец, что повредить приборы гораздо проще, чем сдвинуть тяжеленное кресло. Правда, не было никакой гарантии, что Витька повредит именно то, что надо, и страшный эксперимент прекратится, но ничего другого не оставалось. Этот шанс был последним.

– И не пытайся! – В дверях появился Афанасий Семенович. Он был неестественно спокоен и нехорошо улыбался. В правой руке старик слегка небрежно держал тросточку с лезвием, ярко выделявшимся на фоне черного костюма и переливавшимся в лучах многочисленных ламп. Левой рукой он пробовал острие и, кажется, оставался им доволен. – Не могу же я позволить наглому и любопытному мальчишке, которого мало пороли, испортить мне дело многих веков!