Евгений Наумов - Загадка острова Раутана

Гусятников вернулся скоро. Вместе с ним на катере приехал геолог в зеленой выгоревшей куртке. Согнувшись, он возился с большим ящиком, и спина его показалась Леньке знакомой.

— Ник Палыч! — крикнул он, когда геолог разогнулся. Тот заулыбался и помахал ему рукой.

— А-а, старый золотоискатель. Без тебя здесь, конечно, не обошлось.

Он бережно вынес на берег магнитометр. Потом, велел ребятам нарезать из тальника колышки, а сам, обходя изрытую местность, процарапал палкой в земле огромный квадрат.

Колышки воткнули на равном расстоянии друг от друга. Ленька и Светка носили магнитометр и устанавливали возле каждого колышка. Ник Палыч считывал показания и записывал их в тетрадку. Дрововоз путался под ногами и жужжал кинокамерой.

Через полтора часа работа закончилась. Ник Палыч сел на камень и углубился в расчеты. Ленька бегал от него к лейтенанту Гусятникову и эксперту и докладывал:

— Систематизирует данные.

Строит изолинию.

Рассчитывает место.

Наконец геолог встал и, окруженный ребятами, пошел по полю, держа в руке тетрадку. Он остановился возле одного колышка, задумчиво почесал щеку и сказал:

— Ройте здесь.

Отдохнувшие землекопы с остервенением вгрызлись в землю. Теперь вокруг новой ямы топталась плотная толпа людей. Дрововоз лез вперед с микрофоном в надежде записать долгожданный стук лопаты. И вдруг веселый голос из ямы гаркнул:

— Кажись, добрались!

Толпа прильнула к яме, но ничего не увидела: на дне лишь мокрая земля. Один из рабочих тыкал лопатой:

— Позванивает…

Гусятников спрыгнул в яму. Вслед за ним чуть не свалился Дрововоз с микрофоном. Лейтенант присел и руками стал разгребать грязь. Обнажился угол. Гусятников схватился за него и потянул, но угол не сдвинулся с места. Лопатой окопали вокруг. Показался облепленный землей ящичек. Руки рабочих одним махом вынесли его наверх.

Двое милиционеров подвели Бекоева, а третий сфотографировал его и яму.

— Ваш? — спросил лейтенант, указывая на ящичек. Бекоев молчал, глядя перед собой остекленевшими глазами.

— Приглашайте понятых. Вскрывайте.

От катера стали подходить еще люди. Крышку ящичка поддели ломиком. Пронзительно взвизгнув, она откинулась.

Сверху лежала желтая промасленная бумага, под ней — пять толстых черных мешочков. Ленька сразу вспомнил, что такие же он видел у старателей. Гусятников поднял один мешочек.

— Тяжеловат.

Кто-то расстелил на траве бумагу. Лейтенант вспорол ножом мешочек, и на бумагу хлынул тусклый желто-красный песок.

— Золото… — прошелестело в толпе. Бекоев вдруг закричал, страшно выкатывая глаза. На губах его выступила пена. Милиционеры поспешно увели его.

— Ясно, золото его, — лейтенант нагнулся над ящиком, вынул мешочки.

Под мешочками лежал большой пакет, обернутый клеенкой. Гусятников развернул его.

— Какие-то бумаги…

— Постойте! — Ник Палыч прямо вырвал пакет из рук лейтенанта. Секунду он смотрел на пожелтевшие листы. Вид у него был остолбенелый.

— Вот они! Вот документы Пухова! — И Ник Палыч пустился в какой-то нелепый танец вокруг ямы. — Нашлись! Нашлись! — кричал он. Очки его подпрыгивали на носу. Гусятников с испугом смотрел на него.

— Да что нашлось-то? — спросил он наконец.

— Карты Пухова! — крикнул прямо ему в лицо Ник Палыч. — Все это золото не стоит и одного квадратного сантиметра этих бесценных бумаг!

Принесли лабораторные весы. Из ящичка доставали мешочки, высыпали золото, взвешивали его и снова ссыпали в мешочки, пломбировали их. Все наблюдали за этой процедурой.

— Сколько же пришлось преступнику красть, тайком промывать, дрожать, прятать и прятаться, чтобы накопить это золото, — проговорил Гусятников. — А оно по справедливости досталось его истинному владельцу — государству.

Со дна ящичка извлекли еще один сверток. Он был очень тяжелый. Когда развернули его, под лучами солнца что-то блеснуло.

— Самородок!.

— Какой-то странной формы… — протянул Гусятников.

Ник Палыч на минутку оторвался от бумаг и сказал:

— Собачья голова! Знаменитый самородок, найденный Пуховым и затем похищенный, — и снова уткнулся в бумаги.

Самородок взвесили. Он потянул 9999 граммов. Все теснились поближе к нему, осторожно трогали драгоценное чудо.

По улице бежал, размахивая листком бумаги, Ленька. За ним, сгорая от любопытства, трусили Дрововоз и Эдька.

— Где Ксаныч? Не видел Ксаныча? — налетели они на Василька.

Тот стоял посреди короба и с блаженным лицом ел мороженое. Местный мясо-молочный комбинат только недавно освоил выпуск этой продукции. Василек отрицательно замотал головой.