Анатолий Дементьев - Подземные робинзоны

В грот вбежал Аргус, покрутился возле доктора и улегся в ногах хозяина. «Вот наше НЗ, — невесело усмехнулся Санин, глядя на собаку. — Будет жаль верного пса, но… Странно, почему у Аргуса так раздулся живот? Не воды же он столько выпил…»

— Ты где шлялся, бродяга? — Николай Павлович строго посмотрел на пса. Сеттер, пряча глаза, виновато заколотил хвостом по полу.

— Доктор, посмотрите, как располнел Аргус. С чего бы?

Иван Антонович сиял очки, посмотрел на собаку, надел очки посмотрел еще раз.

— У него на морде капельки крови. Определенно он где-то позавтракал. Говори, псина, где раздобыл еду?

Аргус облизнулся, как бы желая уничтожить улики, и стыдливо отвел глаза.

— Не хочешь признаться? — продолжал допрашивать Мухин. — Так мы тебя выследим, — доктор повернулся к Санину. — Я думаю, в соседних залах он встретил каких-то зверьков и отлично ими закусил.

— Здесь можно встретить зверей? Вы шутите.

— Не зверей, а зверьков. Видели же мы летучих мышей! Ну, а теперь, допустим, крысы. В Кунгурской пещере они водятся.

— Крысы? Бррр! Неужели вы, доктор, стали бы есть…

— Будем надеяться, что до этого не дойдет.

Когда проснулись остальные члены отряда, Мухин велел всем смыть грязь и хоть как-то привести себя в порядок. Ребята впервые попробовали воспротивиться, но доктор сердито сказал, что гигиена не отменяется ни при каких условиях. Его поддержал учитель, и бунтарям пришлось подчиниться.

После туалета и более чем скромного завтрака Иван Антонович предложил Володе и Мише пойти с ним к потоку, попытать рыбацкое счастье. Ребята охотно согласились. Нашли крючки, леску, из веток смастерили удилища. Для насадки взяли немного копченой колбасы из неприкосновенного запаса. Очень скоро рыболовы вернулись. Их постигла неудача. В ревущем, бешено мчащемся потоке ничего не удалось выловить. Да, вероятно, там и не водилась рыба.

Собрав вещи, туристы оставили грот Малютку. Коридор, по которому они теперь шли, ничем не отличался от многих ранее пройденных. Встречались нагромождения камней, узкие трещины, небольшие и ничем не примечательные гроты, залы и галереи. За день прошли, наверное, около километра. На отдых остановились в длинном сухом зале — одном из многих тупиков. Аргус опять куда-то убежал и вернулся часа через два. Сеттер не подошел, как всегда, к доктору, из рук которого привык получать свою порцию, а спокойно улегся около хозяина.

— Смотрите, Николай Павлович, — удивился Мухин, — наш четвероногий бродяга снова удачно поохотился. Он сыт по горло и даже не обращает внимания на сухарь, который я ему показываю. Признаюсь, завидую Аргусу и хотел бы проникнуть в тайну его похождений.

— Давайте сообща шпионить за ним.

— В этом нет нужды, — заметил Сергей Денисович. — Тебе-то, Иван Антонович, непростительно забывать, что Аргус — собака охотничья.

— Помню, но что из того?

— А вот что.

Сергей Денисович взял ружье доктора и сделал вид, будто собирается уходить. Сеттер, не спускавший с хозяина глаз, тотчас вскочил и приготовился последовать за ним.

— Вот видите, мы собрались на охоту. Аргус поведет меня туда, где есть дичь.

— Браво! — воскликнул Мухин. — Браво и тебе и Аргусу. Так отправляйтесь же…

Он замолчал. В зал залетел странный воющий звук, уже слышанный раньше путешественниками.

— Опять кричит! — Иван Антонович схватил учителя за руку. — Слышите, кричит!..

Аргус, едва раздался непонятный звук, прижался к ногам хозяина, зарычал, поглядывая в темноту коридора. Крик повторился: тягучий, воющий, в нем ясно слышались тоскливые ноты.

— Тот самый звук, — подтвердил Николай Павлович. — Как будто кричит животное. Не с ним ли тогда боролся Аргус?

Странные звуки затихли.

— Отложи охоту на завтра, Сергей, — посоветовал доктор.

— Пожалуй, — согласился учитель, тем более, что Аргус, кажется, потерял к ней всякий интерес.

Сколько туристы ни прислушивались, криков больше не услышали. Миша и Володя вызвались сходить на разведку, но Санин остановил их.

— В другой раз, ребята. Сейчас будем отдыхать.

На ужин доктор выдал каждому сухарь, кружок копченой колбасы и кусочек сахару. Ели медленно, стараясь не потерять ни крошки.

— «Гастроном» скоро закроется на ремонт, — грустно сообщил Иван Антонович и, спохватившись, бодро добавил: — Зато утром я накормлю вас отличной кашей. Придется израсходовать часть воды, но воду-то мы найдем.

Никто не ответил Мухину. Путешественники молчали, и доктор знал, о чем думают его товарищи. Даже ребята, тесно сбившиеся в кучку на плащ-палатке, не вели обычных шумных разговоров. Перебирая отощавший рюкзак, Иван Антонович достал маленькое зеркало, задумчиво посмотрел в него. «Э, да ты стал бородатый, как сибирский кержак». Он потрогал светлую бороду, перевел взгляд на Санина и с удивлением отметил, что у него тоже отросла довольно длинная борода. Только Одинцов брился почти каждый день, и потому выглядел как обычно, даже щеголевато. На привалах учитель не только брился, но и не забывал стричь ногти, расчесывать густые волнистые волосы и чистить костюм от приставшей грязи. Даже носовой платок у него всегда был свежий и пахнул «Шипром».