Анатолий Дементьев - Подземные робинзоны

Сидеть на камне неудобно. Володя встает, переминается с ноги на ногу, сгибает и разгибает руки и опять садится. Интересно, что сейчас на земле? Ночь или утро? Папка, ясное дело, беспокоится. Он уже, наверное, начал искать их. Начал искать… Это сказать легко, а как искать? У реки он один и до ближнего села километров пятнадцать. Пока доберется туда, позовет на помощь людей, да пока они придут к пещере, пройдет еще день, а может, и два. Значит, помощи ждать рано. Рано… рано… рано… ра… но… но… ра…

Голова дежурного склоняется на грудь, губы тихо шепчут:

— Но… ра… нора… но… ра…

Володя испуганно вскакивает.

— Ух, ты! Часовой, а заснул. Под ревтрибунал тебя!

А Мишка блаженно спит. Хоть бы не храпел. Володя снова толкает друга.

— Перестань храпеть. Мешаешь дежурить.

— А? Что?

Миша Глебов не может понять, где он некем говорит. Володя жужжит фонариком, водит лучом света по Мишиному лицу.

— Твой храп мешает дежурить. Понимаешь? Ничего не слышно.

— Я больше не буду, — сонным голосом обещает Миша и поворачивается на другой бок. Володя жужжит фонариком быстро-быстро и как бы случайно направляет яркий сноп света прямо ему на лицо. Тот сильно зажмуривает глаза.

— Между прочим, тебе осталось спать полчаса. Лучше посиди со мной, а потом я посижу с тобой полчаса.

— Отстань! — сердится Миша.

— Как хочешь. Только меня потом тоже не проси.

Но Миша уже проснулся окончательно. Сел и сладко зевнул.

— Ладно, давай посидим. Слушай, Вовка, я видел сон. Будто день солнечный-солнечный. Подошел я к реке, разделся и — бултых в воду. Поплыл. Плыву, плыву… Э-эх… плыву… плы…

— И долго ты будешь плыть? Уже берег давно.

— А я не к берегу, я по середке реки, по течению. Вдруг меня кто-то толкает. Под бок толкает. Оглядываюсь, а это Аргус рядом плывет. Смешно, правда?

— Нисколько. Это я толкал. Храпел ты, как медведь.

Миша не обиделся на сравнение с медведем. Подсел к товарищу и уже другим голосом заговорил:

— Как думаешь, Вовка, выберемся мы из пещеры?

— Ясное дело, выберемся. Если сами не сумеем, нас разыщут. Спутники летают к Марсу и к Венере, атомные ледоколы ходят, а найти в какой-то пещерке пять человек — плевое дело.

— Пещерка! Сколько прошли, а конца нет. Слушай, — Миша придвинулся ближе, — а вдруг мы найдем здесь сокровища? Или откроем что-нибудь важное-важное?

— Сокровища? Откуда им взяться? И что тут может быть важное?

— Не знаю, — честно сознался Миша. — Ну, например, руды какие-нибудь: золото, серебро или уран.

— Уран? Вот это да! Только ведь мы не умеем, для этого надо геологами быть.

— Уж это ты правильно сказал, не найти нам сокровищ, пока геологию не выучим. А как станем геологами — сразу в эту пещеру…

— Сначала надо из нее выйти.

— Опять правильно. А, может, пока они спят… мы пойдем на разведку? Просыпается Николай Павлович, а мы: выход нашли, собирайтесь скорее.

— Вот было бы здорово! Все поздравляют нас и пишут в газете: «Они захватили длинную черную машину, полную документов…»

Миша изумленно смотрит на товарища.

— Ты чего, Вовка? Какую такую машину?

Володя вздрагивает, открывает глаза.

— Да так я, для шутки… А знаешь, Николай Павлович говорил, что без его разрешения никому из нас отлучаться нельзя…

Миша схватил друга за руки.

— Тс… Слушай!

Володя умолк и встревоженно прислушался. Откуда-то из глубины пещеры до них докатился странный звук. Он походил и на завывание ветра и на крик неведомого животного.

— Слышал? Что это?

— Да, да. Молчи, Мишка.

Ребята напряженно замерли, но, кроме посапывания спящего доктора, ничего не услышали.

— Как будто собака лаяла?

— А по-моему, кричала птица.

— Ну, откуда здесь взяться птице?

— Может, где-то близко есть другой выход из пещеры, а рядом лес, птицы и залетают… Вот опять!

Странный звук повторился, но теперь глуше и дальше.

— Разбудим Николая Павловича?

— Не надо. Я пройду немного по коридору. Дай фонарик.

— Постой, а приказ? Забыл?

— Так я же недалеко.

— Ну тогда и я с тобой, Мишка.

— Нет, я один. Да тише ты.

Миша встал. Фонарик в его руке весело зажужжал, и желтое пятно запрыгало по стенам. Володя с завистью смотрел, как уходит товарищ. Ох, Мишка! Нарушает приказ начальника отряда. Всыпет ему Николай Павлович — и поделом! Забыл о железной дисциплине.

Минут через десять разведчик вернулся.

— Ничего не заметил. Где-нибудь падали камни, а мы — птицы, собака…

— А по-моему, кто-то кричал. Ты испугался и скорее обратно.