Евгений Аврутин - Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия

– Между Россией и Англией ссор уже не будет – теперь-то чего ссориться? Это как, бывало, в Корпусе – дуешься на брата кадета, подерёшься с ним на кулачках, умоешься, ну ещё взыскание получишь, глядишь – уже и друзья. Так будет и у России с Англией. Злились друг на друга, подрались. Они поняли, что без французов ничего против нас своей армией сделать не могут, а мы (тут Федька вздыхал) тоже поняли, что наш флот слабее. Значит, теперь мы надолго помиримся, а может, и подружимся.

И я после этого решил, что непременно побываю в Англии. Было бы очень хорошо… (Опять зачёркнутая фраза.)

Сейчас я занимаюсь с дядей. Он хочет, чтобы я уже этой осенью попробовал поступить в университет.

Дядя приглашает твоего папу, Лайонела и, конечно, тебя в Рождествено. Приезжайте. Я очень надеюсь, что это когда-нибудь произойдёт.

Джейн, я надеюсь, что непременно увижу тебя днём. Потому что… – Следующая фраза чуть было не оказалась зачёркнутой, но все же Саша зачёркивать её не стал. – Ведь ты все равно мне снишься.

Александр (Сэнди) Белецкий

Освалдби– Холл, ** апреля 1856 года

В этом конверте были три письма

1. Дорогой Александр!

Прежде всего, хочу выразить Вам благодарность и восхищение. Это касается и Вашей поездки в обществе моей дочери, и причин, по которым Вы попали в плен под Севастополем. Тем более, я не вправе забыть важную услугу, оказанную Вами моей дочери во время вашей последней встречи, и причину, обусловившую эту встречу. Я рад, что первый русский, встреченный моей дочерью, оказался достойнейшим джентльменом.

Передайте привет Вашему уважаемому дяде и спутникам по поездке. С нетерпением жду Вас и Вашего дядю в Англии, буду рад принять Вас в Освалдби-Холле.

Всегда Ваш,

Фрэнсис Летфорд

2. Здравствуйте, Александр. Спасибо за то, что Вы помогли моей сестре благополучно осуществить её удивительное путешествие. Зная характер Джейни, я предполагал, что ей было бы по силам проехать Россию от Финляндии до Крыма и самостоятельно, но благодаря Вам её путешествие оказалось комфортным и безопасным, насколько возможно.

Александр, я не сомневаюсь, что в ближайшее время Вы посетите Англию. Очень буду Вам признателен, если Вы привезёте мне… (Следуют названия нескольких экономических журналов и статистических отчётов по разным губерниям Российской империи и разным годам.)

Ваш, с благодарностью,

Лайонел Летфорд

3. Саша, здравствуй.

Моё письмо, боюсь, будет короче твоего. Ты уже понял, что с моим папой и с братом все в порядке.

То, о чем они тебе сообщили вряд ли: Лал собирается в Оксфорд. Папа уходит со службы. Он оправился от ранений лишь к Рождеству, но раны по-прежнему напоминают о себе.

О других членах семьи. Крим прекрасно прижился в Освалдби-Холле. Правда, некоторое время мы с ним ссорились: он убегал в парк и приносил оттуда задушенных кроликов, и дважды – лис. Я попросила его больше не охотиться, и он слушается.

Дядя Генри, разоблачённый стараниями Лайонела (это долгая история, о ней проще написать повесть, чем рассказать в письме), так и не вернулся в Йоркшир после поездки в Крым. Мы даже не знаем, в Англии он сейчас или нет.

Тётя Лиз послала ему письмо, потребовав согласия на развод. В противном случае она пообещала придать огласке причину этого решения. Краткое письмо с согласием пришло несколько недель назад.

Тётя Лиз, наверное, останется с нами. Без мужа она не вредная, и даже немного поумнела. Недавно, будучи у нас в гостях, она призналась папе, что его дети получили неплохое воспитание.

На всякий случай два слова о некоторых общих знакомых. Мистер Сазерленд получил профессорскую кафедру в Эдинбургском университете и собирается исследовать, кроме своей любимой антисептики, ещё и возможность обезболивания в зубной медицине. Энн Кларксон удалось выходить, но называть её Клушкой даже за глаза все равно как-то больше не получается.

Ещё об одном человеке, который, сам того не зная, оказал нам немалую услугу – или, по крайней мере, это сделал его мундир. Мэрдо Кэмпбелл закончил войну капитаном, но недолго радовался миру – сейчас он с полком в Индии – как всегда, в самом пекле, хотя и написал Уне коротко: «Жарче, чем под Севастополем, не было и не будет». Завёл ли он себе запасной мундир, не знаю, но сомневаюсь. Сама Уна, как сестра офицера, не могла, конечно, оставаться служанкой, и сейчас собирается замуж за инженера-судостроителя из Глазго. Наверное, у неё будет своя горничная – после «Саут Пасифика» я могу представить себя в положении обеих. Кстати, о Глазго и о «Саут Пасифике»: он теперь ходит из Глазго в Австралию; говорят, Микки остался там навсегда – оказывается, это можно сделать и по доброй воле. Сержант Меткалф, твой тюремщик, демобилизовался и открыл в Йорке шоколадную торговлю, которая не разорится, пока жив мой брат…