Андрей Светлов - Каникулы

— А тот, третий, кто? Дружок их или родственник? Мы ответили сами:

— Друг

Пожилой милиционер в кобуре прямо поверх майки покачал головой и сказал:

— Чего только на трассе не увидишь На второй день, под вечер, прошли Краснодар, распрощались с милиционерами и начали спускаться к морю. Через час увидели первый приморский посёлок и свинцово — серую ребристую поверхность моря. Последние десять километров, пустая стоянка, где мы стояли летом. Шлагбаум открыт, охраны нет. Две минуты отцепить прицеп. Еще две минуты по узким улочкам посёлка. И вот он, Санькин дом. Окошко в каюте не горит. Мы с Максом не дождались полной остановки машины, скатились с лесенки и метнулись к калитке. Вбежали на кухню

Лёха посмотрел на нас, и, кажется, даже не удивился. Мы тихо спросили:

— Как он? — Плохо. Отец с матерью у него. Маме тоже всё время плохо. С сердцем

Макс переступил и жестко спросил:

— Это из — за нас? Саньку — Да нет. То есть, не только. Дыня, гадёныш, опять его куда — то сманивал, а маленький не пошёл

Мы и раньше слышали, как Лёха ласково называл младшего братишку «маленьким». Но сейчас эти слова резанули, как ножом

— А что с Саней? — Кровь нужна. У него группа другая, чем у меня и родителей. А такой, как надо, нет

Меня затрясла нервная дрожь. Плохо дело. У нас с Максом, совершенно случайно, была одна группа крови. И довольно редкая. Третья положительная. Это нам объяснили на медосмотре, когда мы решили записаться на бокс. Макс тогда без улыбки произнёс слова лесного мальчишки Маугли:

— Серый, мы с тобой одной крови. Ты и я

С обмиранием я спросил:

— А у Сани какая? — Редкая. Третья. А что? Лучик надежды появился и засверкал. Казалось, даже в полумраке кухни стало светлей

— Положительная? Или отрицательная? — Положительная. Да что с вами? Чего вы так радуетесь? — Неважно! Где Саня? В какой больнице? Здесь? — Нет, в районной. В Ново — Александровке. Двадцать километров отсюда. Но к нему не пустят. Он же без сознания. В реанимации. Врач сказал, что он в любую секунду умереть может. Даже родители в коридоре сидят

— Поехали

— Куда? На чём? Вы откуда здесь взялись вообще? — Неважно. Поехали быстрей

Мы втроём выскочили из калитки. Рено тарахтело мотором, а Дима спал, упав на руль. Даже фары не выключил. Мы с трудом растолкали его

— Дима, пожалуйста, ещё двадцать километров. И потом спи хоть сутки

Дима очумело помотал головой. Сильно потёр небритое лицо ладонями. Сказал только одно слово:

— Поехали

В больнице тускло горели ночные лампы. Лёха провел нас по полутёмным коридорам на второй этаж. Около загородки, за которой сидел молодой бородатый врач в тонких блестящих очках, на креслах очень прямо сидели Санины папа и мама. Я даже не сразу узнал их. Они оба сильно похудели и осунулись. Мы подбежали к врачу, мельком кивнули родителям Сани и наперебой выпалили:

— Для Саньки есть кровь. Третья положительная. Сколько хотите. Прямо сейчас

Санин отец привстал. Подошел к нам и сказал:

— Не может быть. Откуда вы? И перевёл взгляд на врача. Видели бы вы, сколько в его взгляде было надежды! Но врач только покачал головой:

— Бесполезно. Я не имею права брать кровь у несовершеннолетних. Даже с согласия родителей

— Вы что? С ума сошли? Он же умереть может! Какое ещё согласие? — Я сказал: даже с согласием не имею права. Нельзя! Вы сами можете умереть под капельницей

— Да плевать! Мы «можем», а он почти наверняка! Сзади раздался голос Димы. Мы — то думали, он спит, а он тут как тут:

— А у взрослых имеешь право? У меня такая же! Врач обернулся к Диме

— У взрослых имею

— Сейчас можешь сделать переливание? — Могу. Медсестру только разбужу

— Вот и иди буди сестру. И побыстрей

Врач торопливо ушёл, а мы вытаращились на Диму:

— Дима! Разве у тебя тоже? — Нет, конечно. Сидите тихо и не удивляйтесь. Поняли? — Нет

— Неважно. Сидите и молчите. Потом всё поймёте

Через минуту врач вернулся с заспанной медсестрой. Сказал:

— Пройдёмте, мужчина

— Дима встал и сказал:

— Пошли, пацаны

Врач запротестовал:

— Никаких пацанов. Вы один. Здесь реанимация, а не лечебный корпус

Дима взял врача за грудки с слегка приподнял. Сказал незнакомым голосом, внятно выговаривая каждое слово:

— Мужик, ты сам сделаешь, что тебе говорят, или тебе помочь слегка? Утром, если у тебя спросят, можешь сказать, что сделал переливание под угрозой оружия. Тебе его показать или так поверишь? Вот три свидетеля, они все видели оружие. Вы ведь видели? Он обернулся к Лёхе и родителям Саньки