Тоня Шипулина - Ведьма Страны Туманов

– Южный, – произнесла ведьма рассеянно, – двоюродный брат Северного Ветренника развлекается где-то поблизости.

И вдруг Урсулу озарило. Она тотчас пригладила седые, собранные в девичьи косички волосы, поправила цветочный ободок и сверкнула бесцветными глазами.

– Знаю! – сказала она и привычно растворилась в тумане.

Юсинь осталась одна. Рыська не захотел ей ничего объяснять, лишь попросил в его отсутствие заняться делом – выполнением второго и третьего Урсулиных заданий. Юся сказала, что не станет давать ему обещаний, а про себя отметила, что мальчик-кот выглядит сильно напуганным. Иначе зачем ему отправляться искать хозяйку на пару с самой большой и грозной крылаткой?

«Может, Полина убежала в Мир Живых? Хотя возможно ли такое?» – подумала Юсинь и достала красный фолиант, в котором недавно изобразила все ядовитые и неядовитые ягоды.

Девочка собиралась воспользоваться временным отсутствием своих надзирателей и сделать не только необходимые зарисовки тех жителей Страны, которых она видела сегодня, но ещё и запечатлеть кое-что из необычных предметов Урсулиного жилья.

Юся не была уверена, что ей хватит наглости спокойно разгуливать по дому (тем более что крылатки, оставленные без присмотра, словно распоясавшиеся дети, начали гоготать и шумно хлопать крыльями), но она чувствовала, что такой возможности ей может больше не представиться.

Первым делом Юсе хотелось навестить Матох, которых она не видела с той самой ночи, когда ей пришлось убирать за ними сажу. Юсинь приказала жукам не шуметь, и они, каким бы странным это ни казалось, повиновались. Мечтая порадовать и вознаградить их, Юся решила отдать Матохам единственную вещь, оставшуюся у неё от Мира Живых. Пластмассовые бусины её грошового девчачьего браслета.

– Эй! – позвала Юся, когда пробралась на кухню. – Покажитесь!

«Ширк!» – весело отозвались Матохи и тут же вырвались из своего убежища.

Их светящиеся жукообразные тельца отразились в многочисленных зеркальных поверхностях посуды. Кухня наполнилась жужжанием и призрачным теплом. Матохи окружили Юсинь и вопрошающе вытаращились на неё своими детскими глазищами.

– У меня для вас подарок, – Юсинь раскрыла зажатую ладонь, демонстрируя Матохам глянцевые бусины. – Можете подбрасывать их, перекидывать друг другу, пока не надоест. А главное, вы их не разобьёте!

Юсинь улыбнулась. Один за другим жуки принялись уносить на своих спинках бусины. Девочке сразу вспомнились отрывки документальных фильмов о жуках-навозниках, трогательно заботящихся о своих зловонных сокровищах.

Когда последняя бусина исчезла с ладони, Юсинь, довольная тем, что глаза Матох плутовски заблестели (очевидно, жукам не терпелось начать игру), раскрыла книгу в красной обложке.

– А теперь замрите, пожалуйста, – попросила Юсинь и на всякий случай погрозила пальцем, – я хочу оставить вас себе на долгую память…

Закончив рисовать Матох и попрощавшись с ними, Юся отправилась к гостиную – к единственному окошку.

Сбросив на пол все до единого стручки красного перца: «И зачем они здесь всё время валяются?» – Юсинь уселась на подоконник и решила изобразить Рыськину птичью кормушку.

На последних чистых листах книги Юся с нежностью вывела двух крохотных синичек в кукольном резном домике, а затем, высунув руку в туман, хорошенько потрясла ловушку, разогнав весь Рыськин улов.

– Обойдётся сегодня без добычи, охотник! – сказала Юсинь.

В течение часа, сидя за столом в центре комнаты и изредка вставая, чтобы рассмотреть «позирующие» предметы получше, Юся «упрятала в бумагу»: дверные колокольчики, некоторые таинственные банки причудливых форм, бутылки с разноцветным волшебством, глазастые часы возле буфета, бубен Полины с его изумительным орнаментом и, конечно, парочку самых надоедливых крылаток.

Дальше Юся собиралась нарисовать спасённого от неведомой хвори младенца, Деда Трофима, его разношёрстных «лохматейцев», равнодушного Ветренника с его новым питомцем (Мелка девочка хотела нарисовать по памяти) и гадюку с зигзагообразным узором, на которую чуть не наступила, когда они с Рыськой бежали от капустных грядок.

Юся рассчитывала спрятать в книгу ещё много впечатлений последних дней, но, когда золотое перо в её руке уже заканчивало штриховать собачкин хвост, девочка стала засыпать. Какое-то время она сопротивлялась навалившейся на неё дремоте, но затем смиренно окунулась в неё, как печенье в тёплое молоко.