Томаш Пациньский - Линия огня

- Я расскажу тебе… Когда-нибудь… - шепнула она через секунду.

Матильда поднялась с места.

- Иду наконец-то одеться. И еще раз умыться после тех его лап.

Девушка приостановилась в двери ванной комнаты.

- Он прав, - сказала она. – Нас не надо заставлять, мы и так сделаем это. Ведь, из-за того, что мы сделали до сих пор, мы вовсе не лучше даже дьявола.

Дед Мороз беспомощно глянул на нее.

- Так ведь сатаны нет. Вот я в него не верю.

Матильда повернулась.

- Я тоже. Просто, нам не повезло: он поверил в нас.

  

­­­­­Матильда странно чувствовала себя в шумной группе религиозно возбужденных дамочек. Она посвятила кучу времени на то, чтобы подобрать одежду, только ей казалось, что все это псу под хвост. Ну да, в воняющей нафталином толпе, возможно, и нашлась бы парочка девиц в ее возрасте. Она огляделась по сторонам. Действительно, были. Только она не могла иметь иллюзий относительно того, что старательно подобранный камуфляж мог сделать ее похожим на бесформенные узлы с тряпьем в очках со стеклами, словно бутылочные донца, и мышиными прядками, вылезающими из-под выцветших беретов. Но мешковатая одежка обладала своими достоинствами, под ней без проблем можно было скрыть целый арсенал.

В свою очередь, подумала он, присматриваясь к девицам, а что они имеют в виду с этими абортами? У них ведь с этим никогда проблем не будет, разве что по причине партеногенеза.

Мужская часть смутьянов представлялась гораздо лучше. Молодые, здоровые бычки с лысыми башками демонстрировали национальное крепкое здоровье. Дед тоже не отличался от остальных, бритый "под Котовского", в кожаной куртке и черных джинсах походил на несколько постаревшего, заслуженного скинхеда. Особенно импозантными были шрамы на блестящей черепушке. Эти шрамы вовсе не входили в камуфляжный набор, они были самыми неподдельными. Спрошенный про них, Дед со смущением, что в детстве с трехколесного велосипедика навернулся. И явно несколько раз подряд.

Оставалось еще много времени. На газонах группа скучающих телевизионщиков расставляла аппаратуру, несколько журналистов бесцельно крутилось тут же. Матильда глянула на часы. Депутат от правых, как всегда, опаздывал, так что она решила немного отступить. Девушка прекрасно понимала, что она не слишком вписывается в окружающую ее толпу. И до сих пор не покидало ее беспокойство, мучающий ее с момента дела с Принцессой. И тут со злостью она поняла, что у не дрожат руки.

Она оттолкнула костлявую женщину, которая чуть не выбила ей глаз распятием, прошипев при этом нечто совершенно не божественное. Девушка пропихалась сквозь толпу, отошла подальше. В тени подворотни на Вейской она остановилась под огромным мусорным баком и прижала лоб к холодному металлу. В подворотне царил кошачий запах.

- Не могу, - произнесла она вслух. – Не могу…

Кошачий смрад, как оказалось, был вполне обоснован. Из-за мусорника вылез черный котяра, лениво потянулся.

- И чего это ты снова не можешь? – с издевкой спросил он.

Матильда резко подняла голову, ее застали врасплох.

- Не паясничай, Аббадон, - сказала она через секунду. – Ты же прекрасно знаешь. И что ты мне, блин, сделаешь?

Она скривилась, видя, как котяра проходит метаморфозу. Кошачья голова размазалась, превращаясь в человеческую, а точнее – дьявольскую голову; шерсть на спине заволновалась, изменяясь в гладкую ткань.

- Ты поскорее, а не то я тут блевану. – Матильда сплюнула на замусоренную мостовую.

С громким чмоканием дьявол принял свой обычный внешний вид. Он встал, отряхивая элегантный костюм.

- Ну, давай к делу, сестренка, - сказал он. – Это чего ты, вроде как, не можешь? Неужто из договора выходишь? Нехорошо. – Аббадон покачал головой, иронически усмехаясь. – Тогда следовало бы тебе сказать, почему? Не то, чтобы я настаивал, тут ничего не поделаешь, твоя воля. Но ты же знаешь, купеческая честность требует.

Девушка молчала, глядя на собственные руки. Ладони все еще дрожали. Не твое собачье дело, сатана, подумала.

- Действительно, собачье дело не мое, - с издевкой произнес Аббадон. – Я не давлю, не угрожаю, тебе же известно, что я могу лишь искушать. А у тебя ведь имеются причины, за последнее время могла бы и размякнуть, жизнь достаточно надрала тебе задницу. Да и теперь, эта ваша миссия тяжелая, силы сосет так, что ого-го. Так что ничего удивительного, что тебе надоело, что ты выгорела. Это же вполне естественно. Ну что же, бедные детишки останутся сами, никто не освободит их от лживых сказочек, и домовые все так же будут ссать в молоко. Потому что у тебя угрызения совести, потому что заглянула в глаза мертвой проститутки, которая когда-то была Принцессой…