Валерий Елманов - Крест и посох

— Это она зря. Лучше всего полежать ей было бы до вечера, да медком ее отпоить бы — вот и все лечение, — опять послышался голос из толпы дворовых людей.

Константин вновь хотел отбрить бесцеремонного нахала, но потом неожиданно для себя последовал его совету, распорядившись отнести Доброгневу в постель, и лишь после этого повернулся к непрошеному советчику.

— Звал, княже? — склонился тот перед ним в учтивом поклоне. Иначе назвать это было нельзя, человек кланялся, отдавая должное как начальнику и в то же время не раболепствуя, а достаточно высоко ценя самого себя, и потому опускал свою голову не особо низко, а в самую меру — ни убавить, ни прибавить. Да и от него самого исходила какая-то могучая волна уверенности и собственного достоинства, которую Константин также успел очень хорошо уловить.

— Ты кто? — несколько неуверенно переспросил князь, успевший за всеми этими хлопотами совсем позабыть, кого он там вызывал к себе и зачем.

— Так ведь Мудрила я, в крещении Юрием прозванный. Ты же сам мне сколько раз заказы давал. Да и сегодня сам подручному моему, Словише, повелел, чтобы я к тебе... — недоуменно пожав плечами, начал было разъяснять тот.

— Ты извиняй, Мудрила, что запамятовал. У меня теперь, после ран, иной раз так случается с памятью, — прервал его Константин и жестом пригласил к себе в покои. Тут же, увидев в дальнем углу двора, близ приземистой конюшни, Миньку, молча махнул и ему. Сам же, не дожидаясь, направился наверх. Следом, отставая на пару ступенек, чинно проследовали за прихрамывающим князем Мудрила и догнавший его Минька, на которого кузнец, едва только парень поравнялся с ним, с любопытством глянул, но ничего не сказал, пытаясь самостоятельно разрешить интересную загадку, догадаться, что могло одновременно понадобиться князю от этого мальца.

Едва они зашли в покои, как Константин, обернувшись и требовательно глядя прямо в глаза Юрию, пояснил цель своего вызова. Впрочем, начал он, как уже повелось с некоторых пор, с комплимента:

— Как там батьку твоего кликали?

— Так три брательника у меня и все по родителю Степиными [11]прозываемся, стало быть... — начал было обстоятельно разъяснять кузнец, но Константин нетерпеливо перебил:

— Ведаю я, что ты у меня самый лучший по кузнечному делу, — и, прерывая собравшегося было возразить Юрия, веско заметил: — На мой взгляд, и во всем княжестве Рязанском лучше тебя не найти.

Однако лестью невысокого, но крепко стоящего на земле кряжистого мужика пронять, как оказалось, было нельзя, и тот упрямо возразил:

— И получше есть, княже. Петряй в Переяславле да Егорша в Пронске. А уж в Рязани стольной и вовсе. Один дед Мосяга, который мне учителем доводится, помимо меня еще двух-трех таких же обучил. За похвалу благодарствую, но только думается мне, что не затем ты зазвал меня. — И он выжидательно посмотрел на князя.

— Это верно, — кивнул Константин. — Не затем. Есть у меня к тебе заказ наиважнейший. И не ведаю я, кто кроме столь славного искусника за такое дело возьмется и выполнить его сможет. Такого ведь ни ты, ни другой какой мастер на Руси еще не делали. Первым будешь.

— Оно, конечно, за почет поклон тебе, княже. — И Юрий еще раз, хотя уже не так низко, как в первый, склонился перед Константином. — Однако заказ твой приять невмоготу мне, княже.

— Это еще почему? — удивился Костя. За три с небольшим месяца он как-то успел отвыкнуть от возражений со стороны простого люда, все больше и больше врастая в княжескую личину, и сейчас уже не столько негодовал, сколько искренне недоумевал, получив отказ — уж больно непривычно стало такое слышать.

— Нечем делать, — развел руками Юрий. — В прошлом месяце исполнил я твой последний заказ. Все в лучшем виде — как ты и повелел. Да и княжичу твоему переделанная мною бронь в пору пришлась — сидит как влитая. Малость на железо поистратился. Пришлось инструмент свой вместе с кузнею боярину твоему заложить, который в резу куны дает. Думал, за месяц рассчитаюсь, когда ты со мной расплатишься. К тому же ты слово княжье давал и за последнюю работу уплатить, и за то, что раньше заказывал. К дворскому твоему раз пять совался, да куда там — дальше приступка [12]он и не пускал. Пошмыгает носом своим длиннющим, дескать, нездоров ты еще, да и назад ужом. Или в житницу, или в иную какую подзыбицу [13]нырнет, и нет его. А реза-то растет помалу. Сегодня я ужо вдвое более против взятого должен.

— Ого, — покрутил головой Костя. — А кто же это из моих бояр такой прыткий?