Александр Плотников - С прибоем на берег

Он был прав. Такое мне действительно не снилось никогда. Лида редко приходила в мои сны, но всегда почему-то в такие моменты, когда мне бывало трудно. Я катился в ледяную пропасть, судорожно хватался руками за ее края, острые льдины впивались в тело, крик застревал в горле.- И тут появлялась она…

Петров снова ушел в другую комнату - проверять уроки сына. Мы остались вдвоем с Лидой. Она подсела ко мне.

- У тебя совсем нет седых волос, - сказала она и осторожно провела рукой по моей голове.

Я промолчал, хотя самого меня настораживала ее ранняя седина. «Не показное ли благополучие в ее доме? - думалось мне. - Может быть, в глубине души она жалеет о своем выборе…»

…Учения начались на следующий день. За бонами нас встретила свежая погода. Не удивительно: март - один из самых ветреных месяцев года. Лодку сильно валяло. С шипением пузырился воздух в обнажавшихся шпигатах. Волны сразу же стали захлестывать мостик.

- Море нынче горбатое, товарищ командир! - прокричал за спиной вахтенный сигнальщик.

На мостик поднялся посредник - один из штабных офицеров дивизиона Петрова;

- Достанется сегодня вашим «эмпекашкам», - сказал я ему.

- Ничего, мы народ привычный, - улыбнулся капитан-лейтенант.

Мне хотелось расспросить его о Петрове.

- Ну как ваш новый комдив?

В глубине души я почему-то ждал, что офицер скажет: «Флегма, все дела тянет за него начальник штаба» или что-нибудь в этом роде. Но он ответил:

- Ничего, головастый мужик. Одним словом, академик…

«Академия ума не дает», - подумал я про себя, а вслух сказал, изобразив на лице улыбку:

- Однокашники мы с ним. Четыре года рядом сидели.

- Никогда бы не подумал! Вы выглядите намного моложе!-удивился капитан-лейтенант и попросил у меня разрешения закурить.

- Накуривайтесь на целые сутки, - сказал я.- Когда погрузимся, будете только слюнки глотать. У нас с курением туго.

Он задымил сигаретой. У меня почему-то пропало желание разговаривать с ним. «Осторожничает. Сразу видно, штабник. На корабле небось и не служил, а форсу на Две должности выше, чем занимает…»

Из люка вынырнул штурман.

- Товарищ командир, - доложил он официально и деланно безразличным тоном, хотя гордость из него так и выпирала, - через пять кабельтовое прямо по курсу полигонный буй!

Это означало: ахайте и удивляйтесь, товарищ посредник, столько миль за кормой, а в точку пришли, как по рельсам. Не лыком шиты!

Вскоре я действительно увидел среди волн продолговатый, похожий на дельфина поплавок.

- Подходим к точке погружения, - сказал я посреднику. - Можете спуститься вниз проверить координаты по карте.

Он кивнул и остался наверху.

- Готовить мостик к погружению! - скомандовал я, привычным движением убрав откидную площадку для ног.

Все ушли вниз. На мостике остались только мы с посредником. Слабая предутренняя дымка совсем рассеялась, и на западе показались корабли.

- Идут, супостаты. Ваши? - спросил я у капитан-лейтенанта, передав ему бинокль.

- Ага, - подтвердил тот. - На головном сам комдив. А вторым идет двести четвертый! Я его издалека узнаю по такелажу. Бывший мой. - Он вздохнул, и уголки егр губ на мгновение опустились вниз, как у обиженного ребенка.

- Теперь вниз, - сказал я посреднику. Затем еще раз посмотрел в сторону противолодочных кораблей, над которыми уже обозначились тоненькие мачты, и крикнул в переговорную трубу:

- По местам стоять к погружению!

Громко клацнул над моей головой кремальерный замок крышки рубочного люка. Пять секунд - и я уже внизу. Еще несколько команд -и ухнула вода в балластные цистерны/ Лодка устремилась вниз под . спасительную и в то же время грозную толщу моря.

Я заглянул в выгородку штурмана. Порядок, заведенной с незапамятных времен, был нерушим. В желобе стола аккуратно, один к одному, разложены карандаши, очиненные «волосинкой» и «лопаточкой», клочок замши - смахивать с карты карандашные стружки. Ох и консерваторы эти штурмана! О двадцатом веке свидетельствовал лишь гирокомпас и несколько других приборов, гудевших и пощелкивавших на переборках.

Штурман потеснился, давая мне возможность стать рядом. На ходовой карте перед ним паутинкой вытянулся пройденный путь^ почти на самой линии прилепились кружочки определений. Я прикинул на планшете возможные способы маневрирования.

- Будет жарко, - сказал я штурману. - Справимся?

Он откинул со лба прядь волос:

- О чем разговор, товарищ командир!

Выждав положенное время, я подвсплыл на перископную глубину. С сожалением отметил, что неверная союзница - погода - переметнулась па сторону Петрова. Ветер переменил направление и, прибив старую волну, новую еще не успел разогнать. В голубоватых линзах перископа колыхалась белая, словно покрытая инеем поверхность моря. Противолодочные Корабли остались где-то сзади за линией горизонта, поблизости не видно ни дымка, пи силуэта.