Александр Плотников - С прибоем на берег

- Вы - депутат районного совета, вам и карты в руки, воюйте с бесхозяйственностью.

- Воюю, Кузьмич, да не всегда мой верх бывает. Вы нам поможете обратно перетащиться? - обратился директор к Юрию.

- Мы в полном вашем распоряжении до тех пор, пока нужны.

- Большое спасибо… Пошли, Кузьмич, дел у нас с тобой еще по горло.

Работа в Мысовом закончилась поздно вечером. Юрий хотел лично доложить обо всем командиру батальона, но капитан медслужбы проявил волю и прямо с марша завез его вместе с матросом Филипеней в санитарную часть.

- Я отвечаю за ваше здоровье, - безаппеляционно заявил он. - А если комбату потребуются дополнительные подробности, он сам вас навестит. От штаба до санчасти пять минут хода.

Обоих разместили в небольшой палате на две койки. Юрий чувствовал, что матрос смущен необычайностью . положения, и решил подбодрить его.

- Вы не стесняйтесь, Женя. Здесь у нас с вами одинаковое звание - больные. В больнице и в общей бане все люди равны, - нарочито грубовато пошутил лейтенант.

Матрос благодарно улыбнулся.

- Болят? - спросил Юрий, кивнув на его забинтованные руки.

- Ноют немного, но я уже свыкся.

- Вот и я тоже. Но ничего, успокоются. Доктор сказал - через неделю все заживет. - Юрий смотрел на бледное, с проступившими веснушками, очень юное лицо матроса и думал о том, что, в сущности, кроме анкетных данных, ничего не знает о своем подчиненном. Видел, тот часто получает письма, а вот от кого - было ему неведомо. Замечал, что иногда грустил матрос, и все не находил повода поговорить по душам.

- Родители у вас еще молодые, Женя? - помолчав, спросил он.

- Отцу пятьдесят восемь, маме пятьдесят.

- Оба здоровы?

- Батя у меня еще трактор на спине может поднять, - улыбнулся Филипеня. - Мама тоже шустрая женщина, и в колхозе и дома все делать успевает.

- А девушка у вас есть, если не секрет?

- Знаете, товарищ гвардии лейтенант… - приподнялся на локте Филипеня.

- Юрий Егорович! - подсказал ему командир взвода.

- …Девушки у меня никакой нет, а вот глупая история со мной была… Влюбился в чужую жену. Если вам интересно, расскажу.

- Пожалуйста, если можно, - даже растерялся от неожиданной его откровенности Юрий.

- Есть у меня старший брат, Петром зовут. В армии он несколько лет назад отслужил. Только не на флоте, а в строительных частях. Так вот. после демобилизации присмотрел Петр себе невесту в соседнем селе. Когда я ее первый раз увидел, она мне не приглянулась. Невысокая, худенькая, совсем девчонка на вид, хотя ей девятнадцать лет было. Семья наша в достатке жила. Три мужика работали, да еще мама. Потому на свадьбу не скупились. Со всего околотка собрали на свой двор столы и скамьи, угощение все соседи помогали готовить…

Молодых привезли из сельсовета на рессорной коляске, тройкой запряженной. В гривы конские цветы вплели, дугу шелковыми лентами украсили. Любят у нас свадьбы по старым обычаям справлять. Меня, к примеру, возле ворот с лукошком поставили. А в лукошке - жито с мелочью смешанное: молодых обсыпать, чтобы жили безбедно. Девушки наши песни венчальные пели… И вот тут-то увидел я Настю в белом платье, с венком и фатой на голове - очам своим не поверил. Словно в живой воде ее искупали, такая она стала красивая да счастливая. И первый раз я отчаянно позавидовал брату.

Петру с Настей отвели дальнюю, не проходную комнату в нашей избе, и стала невестка помощницей нашей матери. Вставала вместе с ней чуть свет, доила и отгоняла на пастбище корову, кормила поросенка, гусей, кур. Два раза в месяц затевали они с матерью большую стирку, полдня копошились в предбаннике в жару и в пару. А еще работала Настя учетчицей на молочно-товарной ферме. Смотрел я на нее и думал, что сделали из девушки служанку. И еще казалось, Петр мало внимателен к молодой своей жене.

«Разве так бы она жила,- размышлял я,- если бы за меня вышла. Первым долгом выделился бы я из семьи, снял у кого-нибудь флигель и ничего делать ей не дал…»

Хотелось мне невнимание братово исправить. Пробирался я тайком в дальнюю комнату и ставил на подокон-пик букеты цветов полевых, будто от мужа они ей. Но однажды подошел ко мне батя, глянул хмуро и сказал:

- Выдь-ка во двор, Женька. Разговор есть.

Сели мы рядом на скамью возле забора, отец свернул самокрутку - папирос и сигарет он не признает, - чиркнул спичкой, закурил и спросил:

- Почто ты, байстрюк, бузу в доме заводить?

- Какую бузу? - говорю.

- Не прикидывайся голубем. Зачем ты к Насте ластишься? Хошь, чтобы измордовал тебя Петька? Он не смотри, что чурбан доверчивый, настанет час - доглядит!