Светлана Кузнецова - Избранная лирика

Холодный ветер краски леса стер,
И долго мелкий дождь шумел потом.
Давай зажжем на берегу костер,
На северном, на тихом, на пустом.

Хочу с тобою думать у костра
Все ту же думу ясную одну,
Что осенью особенно остра
Тоска людей по яркому огню.

Хочу, чтоб в обесцвеченный простор
Летели тучи острых желтых стрел.
Давай зажжем на берегу костер.
Давай зажжем костер, чтоб он горел!

Сны водою из ручья запивали.
Вместе песни про тайгу запевали.
Про хорошую страну, необжитую,
Всю холодными ветрами прошитую,
Всю прогретую горячими ветрами,
Полоненную лесными цветами.
Длиннобровые красавцы, парни с Каспия,
О своем в той песне сказ вели.
Пели девушки о чем, о разлуке ли?
Ах, девчонки из Орла тонкорукие!
Раскрывались вам до дна земли рудные,
И ложилось на ладонь счастье трудное.
Плыли белые снега в глазах черных,
Широтой и новизной увлеченных.
И плыла, плыла Сибирь в глазах синих…
Сколько, сколько молодых, сколько сильных!

Сердцу навеки близки
Солнца литые блики.
Елей колючих нежность,
Кедров тяжелых щедрость.

Сердцу покой не важен,
Сердце никто не свяжет.
На сердце вспышки радуг,
Горе мое и радость.

Много в нем накопилось.
Хочешь, чтоб поделилась?

Енисей — река рабочая.
Посмотри-ка вниз с откоса,
Как несет он озабоченно
Баржи, груженные тесом.

Разорвав туманы грудью,
Засучив рукав по локоть,
Он несет суда, как грузчик,
На спине своей широкой.

День его трудом наполнен,
Дел стремительным размахом,
Ходят мускулами волны
Под холщовою рубахой.

Спящий город сутулится,
Видит странные сны.
Перечеркнуты улицы
Зорким взглядом луны.
Подытожена с вечера
Дня обычного жизнь.
Бредя сказками вечными,
Гасят свет этажи.
Даль, туманами смятая,
Скроет рек берега,
И на город косматая
Наступает тайга.
В ярой радости щедры,
Словно счастье само,
Исступленные кедры
Гладят щеки домов.
После долгой разлуки,
Стосковавшись всерьез,
К окнам тянутся руки
Легких, светлых берез.
И под хвойными ливнями,
В непонятном хмелю,
Я губами счастливыми
Свежесть сосен ловлю.

Вот и кончилась моя тягота,
По плечу затеи любые.
Голубика, лесная ягода,
Раскрывает глаза голубые.

Будут тучи, и будет вёдро.
Будут вспышки зарниц во мгле.
Будут ягоды спелой ведра
Руки женщин тянуть к земле.

К той земле, над которой встали
Золотые цветы, жарки,
По которой любые дали
Так знакомы мне и легки.

«Брови тоньше хвоинок сосновых
И темней соболиных мехов».
Сердце тянется снова и снова
К неоконченным строкам стихов.

Позабыть бы давно их, и точка.
Разве мало на свете других?
Что мне в этих доверчивых строчках,
Привезенных из дальней тайги?

Издалека, из синей тревоги,
Из забытого детского сна,
Где в распадках медвежьи берлоги,
Где хозяйка всему — тишина.

Где доныне живет на заимке
Та, что парня любого смелей,
Та, чьи брови тонки, как хвоинки,
Та, чьи брови темней соболей.

Как хороши глаза у северянок,
Две льдинки, удлиненные к вискам.
Встают мои землячки спозаранок
К своим мечтам, машинам и станкам.

Встают мои землячки спозаранок
И, торопливо кутаясь в платки,
Идут к своим обыденным заботам,
Насмешливы, задумчивы, легки.

Дела их рук… Они себя не прячут.
Свет этих глаз горит в моем дому.
Ах, северянки, льдиночки горячие,
Союзницы по сердцу моему.

«Ой, калинка-малинка» —
Песня кружится бойко.
Уезжает Галинка
На далекую стройку.
Песни радостной сила,
Как весна, необъятна.
Почему загрустила,
И самой непонятно.
Над родимою крышей
Скрылись тонкие елки.
Провожать ее вышел
Первый парень в поселке.
Ветер речку не мутит
В этот полдень погожий.
Парень шуток не шутит,
На себя не похожий.
«Ой, калинка-малинка» —
Песня кружится бойко.
Уезжает Галинка
На далекую стройку.