Петр Киле - Свет юности [Ранняя лирика и пьесы]

Уходит корабль в Космос.
Летит уже сотни лет.
Человек упрямо, как компас,
Обращается к Земле.

И где-то в космической мгле
Рождается тихо тоска о Земле.

И ни с чем несравнимо
Его новое чувство жжет.
А Земля проплывает мимо,
Миллиардами жизней цветет.

Ему снится земное сиянье…
Или это его сознанье?
Пролетая во мгле,
Постигает он мирозданье
По далекой своей Земле.

И откуда вас взяли?
Вы летите, озорны и легки!
Равнодушным и вялым
Здесь не встать на коньки.

И летают мохнато
Свитера, как шмели.
Карапузы! Гиганты!
Здесь девчонки смелы!

Звон, движение, смех…
Две улыбки навстречу…
В электричестве снег…
— Это вы? Добрый вечер! —

И мальчишку заносит,
Он заносчив и нов.
Завтра тихо он спросит,
Что такое любовь.

Где-то ждущая мама,
Укоризненны ее шаги.
А луна — керосиновая лампа
В сказках стынущей Бабы-Яги.

Грусть любите, храните!
Грусть — рожденье мечты,
Жажда в людях, в граните
Чистоты, красоты!

Грусть моя — это отрочество,
Вызревание чувств.
Грусть моя — это творчество,
Мой ван-гоговский куст!

Случилось милой школьнице
По-женски полюбить.
Ах, девочка-ровесница,
Что делать нам? Как быть?

Зависима от матери,
Учителей, подруг,
Призвания и будущих
Дорог, разлук,

Скучала ты и плакала.
Мучительно светла,
Взаимная и чистая,
Была любовь, была!

И не забыть то раннее,
Во мне живет оно,
Как наизусть зачитанное
Татьянино письмо.

Прижаться удивленно
К ее груди, губам.
Трепетно, влюбленно
Внимать ее словам.

Читать ее, как книгу,
Как лучшую из книг.
И мять ее, как глину,
Чтоб новый мир возник.

Крутить баранку МАЗа,
Лететь во звездный мрак
Царственно, чумазо,
Как Геракл.

Строить гидростанции,
Словно пишешь стансы.
И пусть летит твой свет
До городов, планет.

Во всем пусть страшно хочется!
Во всем дерзки, чисты
Увлеченность, творчество,
Жажда красоты!

Мне было восемь лет,
Когда я вдруг постиг:
В глазах моих весь свет
Исчезнет, как возник…

То было за обедом.
Смеялись брат и мать.
Я плакал и при этом
Не смел им все сказать.

Не смерть страшна, не смерть.
А мысль о ней страшна.
Еще страшней: не сметь
Возникнуть, как весна.

И будет день, и будет свет,
И небо голубого дня,
И люди — миллионы лет,
Но это без меня.

В детстве далеком, как горы,
В детстве прозрачной мечты
Я прожил лучшие годы,
Видел я лучшие сны.

Облако плыло на запад.
Облако плыло в лучах.
Янтарный сосновый запах
Пылал в белых печах.

Солнце светило впервые.
Меж сосен сквозь синеву
Я видел в тропинках Россию,
В бегущих огнях Москву.

В часы внимательных уроков
Смотрю я прямо ей в глаза.
В окне холодно и далёко,
За облаками небеса…

И лес осенний, лес дремучий,
Под солнцем сочный, золотой.
Она меня чему-то учит,
Как словом, чистой красотой.

Когда зимой, сугробы выстроя,
Кружась, летит слепой буран,
Она, озябшая и быстрая,
Войдет и улыбнется нам.

Когда весною все растенья
Еще прозрачны и чисты,
Она стеяняется растерянно
Своей высокой красоты.

Она стоит и с нами строго
О Маяковском говорит,
О Ленине читает строки,
Лицо прекрасное горит…

Бабье лето — радостно и больно.
Небо, журавли, года летят.
Женщины торопятся по бонам,
Женщины тропинками спешат,
Полные любви к кому-то, ласки,
Полные невысказанных слов.
В рощах полыхают листья-краски.
В мире голубом свежо, светло.

Женщины спешат, смеясь и плача,
Жизнь торопят с нежной жаждой жить.
Будущее зреет в муках счастья.
Будущее женщинам вспоить.
Выказать ему так много ласки,
Высказать ему так много слов…
В рощах полыхают листья-краски.
В мире голубом свежо, светло.