Наталия Крандиевская-Толстая - Дорога

Что же такое мне снилось?
Вспомнить никак не могу.
Словно плыву я, словно простилась
С чем-то на том берегу.
С чем-то единым, неповторимым
Больше нигде, никогда…

И только осталось
То, с чего начиналось:
Ветер. Туман. Вода.

Декабрь 1958. Репино

Любань, и Вишера, и Клин —
Маршрут былых дистанций…
Был счастьем перечень один
Знакомых этих станций.

Казалось — жизнь моя текла
Сама по этим шпалам,
Огнем зеленым в путь звала,
Предупреждала алым!

И сколько встреч, разлук и слез,
И сколько ожиданий!
Красноречивых сколько роз
И роковых свиданий!

Все позади, все улеглось,
В другое путь направлен,
И мчит других электровоз,
Сверхскоростью прославлен.

Но вот рассвет над Бологим
Ничуть не изменился,
Как будто времени над ним
Сам бег остановился.

Январь 1959

Веселый спектр солнца, буйство света,
Многоцветенье красок и огней, —
Померкло все и растворилось где-то,
В бесформенном скоплении теней.

Густеет мгла и зреет тишина, —
Все служит моему сосредоточью.
И, древнему обычаю верна,
Сова Минервы вылетает ночью.

28 февраля 1957. Ленинград

Поди попробуй придерись!
Здесь я сама себе хозяин,
Здесь узаконен, не случаен,
Оправдан каждый мой каприз.

Словами властвую. Хочу —
В полет их к солнцу посылаю.
Хочу — верну с пути, и знаю,
Что с ними все мне по плечу.

Туда забрасываю сети,
Где заводи волшебных рыб,
Где оценить улов могли б
Одни поэты лишь да дети.

Апрель 1959

Как водится, перед дорогой
Давай присядем, помолчим
И старины обычай строгий
По-суеверному почтим.

Бубенчик звякнул на упряжке.
Пора! Глаза твои ищу
И ворот ситцевой рубашки
По-бабьи, истово крещу.
Ну, с богом. Тучи по дороге…
Не прихватило бы дождем!
С возницей мы в солому, в ноги
Кожух испытанный кладем.

Не брезгуй, может пригодиться.
Волнение хочу сдержать
И хлопотливой притвориться.
Не забывай, сыночек, мать!

Апрель 1959

Живые розы у надгробья,
Как вызов мертвой куртизанке.
Глядит любовник исподлобья
На красоты твоей останки.

Все выжато, как грозди спелые,
Все выпито до капли. Баста.
Молчат уста окаменелые,
Уста, целованные часто.

Любовь и смерть, как две соперницы,
Здесь обнялись в последней схватке.
А людям почему-то верится,
Что все, как надо, все в порядке.

Вот только розы вянут. Душно.
Да воском кисея закапана.
И кто-то шепчет равнодушно
О недостаточности клапана.

Апрель 1959

Неприхотливый одуванчик
Был по-весеннему заманчив,
Когда вплетала я в венок
Впервые горький стебелек.

Мне вкус его знаком был с детства —
Природы-матери наследство.
Мне позабыть его нельзя,
По свету белому скользя.

Пускай слабею и ропщу, —
Я одуванчик отыщу.

Апрель 1959

Давно с недугами знакома,
И старость у меня как дома,
Но все же до сердцебиения
Хочу весны, ее цветения,
Ее пленительных тревог
И радостей (прости мне бог).

Со сроками вступаю в спор.
И до каких же это пор?
Пора бы знать, что эти сроки
Неоспоримы и жестоки.
Они как длительный конфуз
Для престарелых наших муз.

Стихами горбится подушка.
Стыдись, почтенная старушка,
И «поэтических затей»,
И одержимости своей!

Усни. Сложи на сердце руки,
И пусть тебе приснятся внуки,
Не элегический сонет.
Увы! Сонетов больше нет,
Но есть молчанье у порога,
Где обрывается дорога.

Апрель 1959

Все в этом мире приблизительно:
Струится форма, меркнет свет,
Приемлю только умозрительно
И образ каждый, и предмет.