Наталия Крандиевская-Толстая - Дорога

Его лучей животворящий ток
Пронзает мрак и золотит туманы.
Как в сказке, там живой воды исток
Смертельные залечивает раны.

Там мудрость правит. Там равно и щедро
Благами жизни все наделены.
Там в явь живую воплотились сны,
Там сева ждут алкающие недра,

И новый сеятель летит в лазури,
Лечу за ним, лечу, как семя бури.

XIII

Лечу за ним, лечу, как семя бури,
Вплетаю голос в громовой хорал!
Так флейты звук, возникший в увертюре,
С победой труб врывается в финал.

Так силы первобытные в натуре
Противоречат тем, кто их сковал,
Кто все ходы, как в шахматной фигуре,
С расчетом шахматиста сочетал.

Напрасный труд. Ломая все преграды,
Гармонии взрывая тишь и гладь, —
Неукротимым силам жизни надо
Рождать и рушить, жечь и созидать,

И вновь лететь вперед на крыльях фурий,
Плодотворить грядущего лазури.

XIV

Плодотворить грядущего лазури
В полете дней от века суждено
Нам, спутникам грозы, питомцам бури,
Нам мирных дней судьбою не дано.

Не нам забавы муз, напевы гурий,
Дионисийских праздников вино,
И не для нас трепещет на амуре
Крыло, огнем любви опалено.

Мы вдохновений трудных и суровых
Возжаждали. Нам утоленья нет
В бесцельной смене радостей и бед.
Не виноградных, нет, и не лавровых, —

Терновых удостоены венков
Рожденные на стыке двух веков.

Разве так уж это важно,
Что по воле чьих-то сил
Ты на книге так отважно
Посвященье изменил?

Тщетны все предохраненья, —
В этой книге я жива,
Узнаю мои волненья,
Узнаю мои слова.

А тщеславья погремушки,
Что ж, бери себя назад!
Так: «Отдай мои игрушки», —
Дети в ссоре говорят.

Январь 1958

Есть в судьбах наших равновесия закон —
Учет и наших благ, и бедствий в этом мире.
Две чаши на весах уравнивает он,
Одной — убавит груз, другой — добавит гири.

Так, чашу радостей опустошив вначале,
Закона мудрого не избежишь и ты.
Прими ж без ропота противовес печалей:
Недуги старости и бремя слепоты.

23 февраля 1958

He дочитав, вслепую перелистывай
Страницы жизни, в шелест их вникай
И крестиком сирени аметистовым
На ощупь любоваться привыкай.

Во мраке глаз тогда воображенье
Повторит все с реальностью такой,
Что вздрогнешь ты и милое виденье
Проверишь осязающей рукой.

Февраль 1958

Уходят с поля зренья
Предметы, вещи, лица,
Теней распределение,
Их четкие границы.

Что лесом было раньше,
Зеленым стало дымом.
Но сосны-великанши
Все помнят о незримом.

Хранят в могучих лапах
И сны о нем, и думы,
Струят дремучий запах
И вековые шумы.

1958. Репино

Было холодное лето
На берегу залива.
Мглой было все одето
И расплывалось красиво.

Граница вещей терялась.
С дальней сливалась передняя.
И все почему-то казалось,
Что лето это — последнее.

1958. Репино

Ты усомнилась в реальности
Того, что любовью зовется,
Ведь от любой банальности
Сердце ускоренно бьется.

Спорщица неукротимая,
Вечно ты жизнь критикуешь,
Вечно в края нелюдимые
Переселенцев вербуешь.

Жить по-людскому не нравится —
Лучше бы с облаком плыть;
Знаешь, моя красавица,
Трудно такой угодить.

Кто ты, скажи мне на милость,
Прошлое разоблачи:
Птицей ли ты уродилась,
Музой ли с неба спустилась,
Света ли ищешь в ночи?
Не отвечай мне. Молчи.

Ночь на 8 июня 1958. Репино

И вот опять безмолвный челн
Уплыл, рыданием преследуем.
Ток жизни выключен? Не ведаем.
Быть может, ток переключен?