Квинт Гораций Флакк - О счастье, я к тебе взываю!

Алкида вознесу хвалами,
И чад я Леды воспою,
Из коих Кастор в брань конями,
А Поллукс в рыцарском бою
55 Прехрабры подвиги являли.
Коль скоро звезды их сияли,
Пловцам счастливый знак бывал –
С утесов волны нистекали
И ветры сильны умолкали,
60 (По их желанью) Понт дремал.

К тебе, о Рима созидатель,
Я глас свой обращу теперь;
К тебе, о кроткий обладатель!
При коем Рим в покое цвел?
65 Или тоскански украшенья,
Во время браней и сраженья,
Введенные Тарквиньем в Рим,
Предметом будут лирна тона?
Иль смерть великого Катона,
70 Свершенна благородно им?

Поведай Регула и скавров,
Поведай Павла, Муза, мне;
Как меч заставил Аннибалов
Кровь римску в каннской течь стране;
75 Тут Павел был великодушен,
Готовый пасть средь войск бездушен,
Постыдным чтил герою быть –
Осыпь Фабриция хвалами,
С простыми Куриям власами,
80 Камилла – и героев всех.

Мужей славь храбрость, коих бедность
И предков мала часть земли
Произвели в душах их ревность,
На степень славы возвели;
85 Их бедна хижина скрывала;
Но вдруг их храбрость воссияла
И с нею купно тьмы побед.
Как древа ветвь распространялась,
Маркелла слава умножалась,
90 И Юлий там лиет свой свет.

Лиет свой свет – и пред огнями
Его созвездье всех светлей,
Как лунный свет перед звездами
Блистает множеством лучей.
95 Отец богов – и всех хранитель
Сатурнов сын, судеб правитель,
Правитель Кесаревых дней –
Твоей его вручил рок власти,
Позволь, да правит в мирной части,
100 Да славы шествует стезей.

Хотя и Лацию грозящих
Под власть он парфян покорит;
Хотя врагов ужасных, мстящих
Он в прах и пепел обратит;
105 Хоть Сар и Инд падут с мольбою,
Да будет он храним тобою,
Тобой – толь сильным пред врагом.
Ужасен огнь в твоей деснице,
Гремишь в златой ты колеснице,
110 На рощи мечешь мстящий гром.

Когда у Телефа ты розовую шею
Иль руки, белые как воск, похвалишь мне,
Тогда, о Лидия! владеть я не умею
Кипящей желчью в сердечной глубине;

5 Тогда рассудок я и цвет лица теряю,
А тихая слеза, сбегая вдоль ланит,
О том, каким огнем я внутренне сгораю,
Тебе предательски невольно говорит.

Горю, когда тебе, в невоздержанье грубом,
10 Блестящие плеча попойка исказит,
Иль пылкий юноша нетерпеливо зубом
Красу губы твоей надолго заклеймит.

О, если бы словам моим давалась вера.
Ты б знала, милая, как ненадежен тот,
15 Кто ротик твой чернит, которому Венера
Всю силу нектара небесного дает.

Трикраты счастливы любовники, трикраты,
Хранящие вовек ненарушимость уз;
Их дни так радостно согласием богаты,
20 И лишь последний день расторгнет их союз.

Не опять ли, корабль, волны несут тебя
В море? Ах придержись якорем в пристани
Тихой. Разве не видишь:
Обе скамьи лишенны весл?

5 Ветром щогла твоя бурным надломлена,
Снасти стонут. Корма может ли противу
Стать, без крепких канатов,
Напирающей силе волн!

Ветрил нет у тебя целых, и нет уже –
10 Коих можно б призвать в нужде – богов твоих.
Тщетно родом гордишься,
Что из славных Понтийских сосн

Ты состроен. Вотще хвалишься именем;
Не защита пловцу лепая живопись,
15 Коей ты изукрашен.
Берегись, чтоб опять не стать

Злых игралищем бурь. Сколько недавно мне
Стоил слез ты, корабль, сколько забот теперь!
Не вдавайся в неверну
20 Зыбь, где много блестящих скал.

Когда на корабле Идейском увозил
Предательский пастух Елену через воды,
Нерей дыхание ветров остановил
Затем, чтоб горестные годы

5 Предречь. «Недобрых птиц ты видевши, домой
Увозишь пленницу недолгую Пергама;
Клянется Греция союз разрушить твой
И царство древнее Приама.

Увы! В каком поту и мужи и кони!
10 Как много Дарданов ты отошлешь к Аиду!
Паллада гневная готовит шлем, взгляни,
И колесницу, и эгиду.

Венеры баловень, вотще власы свои
Ты чешешь весело и женщинам так страстно,
15 На цитре сладостной бряцаешь гимн любви,
И в спальне избежать напрасно

Захочешь гносских стрел, и копий, и мечей…
Забыть и крик войны, и натиск неизбежный
Аякса. Но, увы, хоть поздно, любодей,
20 Покроет пыль твой волос нежный.