Клаус Мерц - Запоздалый гость

Слышны далекие сирены.
Корабли отчаливают от обочин.
И окутанные плющом гиганты
Закрыли собой горизонт.

С течением лет ты сам
спекаешься в такой уголек,
который и останется угольком,
если не коснется бумаги.

Сидеть себе среди
выкорчеванных сосен.
Облака гонит по воду
воинство лесных крон.

Сидеть себе на плоском
речном берегу. И песчаная
отмель напротив зеницей ока
хранима, для тебя одного.

Чертовски восхитительным образом
Герберт переносил эту смуглую
(а нам казалась такой недоступной
с высоты своих острых каблуков!)
Франсуа через порог мастерской,
к мотоциклам и совал ее прямехонько
в седло красно-алой «Гилеры».
С одного удара в лузу.

Герберт подходит к горну,
воскрешая забытый отцовский жар.
Он выковывает сперва ножку, затем
изысканный изгиб канделябра для
своей Франсуа. Алый цвет ее губ
и алый ногтей – это алый «Гилеры».
Она не слезает с седла мотоцикла, пока
мы всё порядком не разглядим.

«Эрбйр!» – окликает она Герберта.
Но Герберт уже загорелся, рука
тянется к следующей заготовке,
что лежит на стальной станине.
Слышал ли ты о камелиях? –
спрашивает он, он шепчет это
в мое раскаленное ухо, обжигая
меня своей щетиной.

Сорви мне один цветок для
моей Франсуа и сотвори-ка
нам наверху на чердаке какой-
нибудь свет! – Спустя год на
постели Герберта оправляется
от родов совсем иная женщина,
у нее ласковые глаза: Да, я
хотел бы стать таким, как он.

Иногда под утро
в мою жизнь можно
совершить спуск
на глубину детства.

Рубцы оживают,
строка заживляет
дождями, снегами.

Будущее бегло,
мертвые близко.
И настоящее
теряет в весе.

Все тут: это море
тот окоем, твое сердце-
биенье со мной. А
в Каракоруме слышно
несметные полчища
в поход подымает
Чингиз: принесите мне
фото Марса, велит он
темникам, вперед
Угэдэй!

Красноречивую
тишину за борт,
разве что в самом
устье безмолвие.
И буи точек
точно прибой.

Хлеб преломлен, кров
разделен, взгляд в
темные воды.

Бок о бок швартуются
одиночества
по утрам.

Мушиная эскадрилья поднята
по тревоге, в расположении
пожарной части учебный
пожар. – Нет,

мы не зажигаем свечей
во имя наших умерших,
мы лишь включаем свет
во благо живым.

И мухобойка сегодня
спит на стене.

На обоях узор
из сна, ланцетные
листья. Попытка

со свежими силами
осилить день при помощи
смеха. Если же нет,

то поджидать ночь
сидя, на задних
лапках.

Есть фразы
что исцеляют

и дни что
легче чем звук

Есть голос
что я узнаю

прежде чем
позовут.

След уводит
в джунгли, наступает
внезапная ночь; колючий дождь.

За время краткой дремы над
романом, я полагаю, обнаружилось
убежище пропавшей без вести героини,

и я повторно беру ее след,
продолжая чтение, в мокрой
насквозь одежде.

Можно ли старости
можно ли страсти

ударам сердца
голосу крови

броженью хмеля
паденью снега

учить?

Куда же
мы так спешим

что мировая скорбь

передается как эстафетная палочка?

Едва проснувшись, ты
натыкаешься взглядом
на собственные мраморные плечи.

В оставленной лесничим колее
считанные осколки неба: рассчитывал
ли (на) нас Бог?