Каллистрат Жаков - Биармия

Красный месяц из-за леса
Выходил тут в час вечерний,
Пламенем казался дальним
И пожаром отдаленным.
Вот горят леса на высях,
На холмах, травой обросших,
Черный дым клубится к небу
И огонь пылает красный.
Лижет он деревья сладко,
В черный уголь превращая,
Зарево видать далеко;
Пламенем казался месяц,
Заревом на древних пармах.
Пораздумался кудесник,
Тот Вэрморт, игрок великий,
Круг широкий наблюдая,
Круг луны печально-полный.
На крыльце сидел кудесник,
Починял он тут подошвы
Обуви, уже истертой.
Сизью-Гэтыр отлучилась —
В лес пошла доить корову.
Долго нет ее — к чему бы?
Грустно стало тут Вэрморту.
«Жизнь проходит незаметно,
И к концу идет сказанье,
Сказка жизни вся проходит.
В временах забудут люди
Подвиги, печали наши.
И к чему трудились много,
Как следов не будет вовсе?»
В тяжких думах пребывал он,
Тун-кудесник, обаятель.
Раздались внезапно в парме
Тут шаги. К нему, к Вэрморту,
Кто-то шел поспешно, тихо.
«Кто ж там ходит невидимкой?»—
Пораздумался кудесник.
Гость нежданно появился:
Яур, князь рыжебородый.
На крыльцо он сел тут рядом
И повел беседу сладко:
«Вести черные пришли к нам
С Биармии отдаленной,
С берегов Двины великой.
Вот как все случилось, слушай
Ты, Вэрморт, игрок великий,
Расскажу я все подробно.
Я сидел на Джеджим-парме
В тереме своем сосновом,
В тереме с зеленой крышей.
Лает пес, собака лает
Первый день, второй и третий.
Поднял морду он к верхушкам
Старой ели и все лает
Беспрестанно, пес, все брешет,
Лапой бьет сырую землю.
Вышел в парму, посмотрел я
На верхушку старой ели.
Белки нет там, красной урпи.
Пес все брешет, громыхает.
„Пред бедой ты, лайка, брешешь“,—
Тут подумал я правдиво.
Через день, другой и третий
Я срубил ту чародейку —
Елку мрачную на парме.
Сделал лодку я из елки,
Посадил я в эту елку
Кузнеца и Туриморта.
Поплыла тут чародейка,
Лодка малая, сама ведь,
Без усилий человека.
Сильный Ошпи, наш кузнец он,
С ним же вместе Туриморт мой
Быстро съездили, далеко —
До пределов Биармии —
И скорехонько вернулись.
Живы оба, рассказали
Чудо чудное на Джеджим:
„Племя Роч идет все ближе
И грозит уж Биармии;
Через год, другой и третий
К нам нагрянет это племя“.
Сильный Ошпи Лыадорса,
С ним же вместе Туриморт мой
Так сказали в один голос.
Воинов у нас ведь много,
Наш Кортморт, силач великий,
С дерево он будет ростом —
Он уехал с Югыдмортом;
И призвать пора обратно
Югыдморта в Джеджим-парму.
Вот берись-ко ты за домбру
И сыграй ты все заклятья.
Заклинанья запоешь ты —
Знаю, скоро тут вернется
Югыдморт на Джеджим-парму,
С ним Кортморт, силач великий».
Вот какое молвил слово
Яур, князь рыжебородый,
Сидя рядом на крылечке
С тун-кудесником Вэрмортом.
И Вэрморт, тут взял он домбру,
Пальцем шевельнул он струны
Тихо, нежно-золотые.
Услыхавши эти звуки,
Тут заплакал, пролил слезы
Яур, князь рыжебородый.
Вспомнил дни, былые годы,
Годы юности великой,
Когда жил он беспечально,
С верой в сердце жил в те годы.
И запел Вэрморт великий:
«Енмар, Бог наш, ты защитник!
На тебя мы уповаем
В годы старости, как прежде.
На концах земли живем мы
И не трогаем соседей,
Никого без всякой нужды.
Ты верни нам Югыдморта
И Кортморта в Джеджим-парму.
Мы нуждаемся в героях.
Чужеземцы вновь грозят нам,
Не дают покоя пармам.
Ты же знаешь все до корня,
Справедливых защитишь ты.
Лес дремучий, лес священный,
И к тебе иду с молитвой!
Сосны, ели, пихты, ольхи,
Вы внимайте слову домбры:
Югыдморта нам верните,
В нем нужда велика нынче.
Передайте слово правды
От увалов — дальше в горы,
От лесов родных — в чужбины,
Через Камень, волны леса
Потечет с известьем новым:
„Югыдморта ждут все в парме,
Уж пора ему вернуться
К милой матери родимой
И к отцу на Джеджим-парму“.
Эту новость передайте,
Сосны, тем сибирским кедрам,
Чьи орехи лущат люди
На Урале и в Сибири.
Звери, птицы, к вам взываю!
Ты, медведь, не будь бездушным,
Расскажи-ка всем медведям,
Что пора вернуться в парму
Югыдморту из Сибири.
Волк ты бурый, странник леса,
Ты не будь к нам равнодушным,
Ты считай чужое горе
За свое, радей о сыне
Яура, о Югыдморте.
Передай волкам сибирским:
„Слезы льются в Джеджим-парме,
Не дождутся Югыдморта“.
Длинноухий заяц робкий,
Скачешь зря ты, пучеглазый,
По ложбинам, по болотам.
Ты беги скорей за Камень,
На ухо сибирским зайцам
Ты шепни: „Нет Югыдморта,
Сына Райды, в Джеджим-парме
Льются слезы беспрерывно.
Поищите вы, зайчонки,
Где в Сибири проживает
Внук Оксора, светлый Югыд“.
Слушай, ворон, черный Кырныш,
О делах ты поразмысли.
Зря сидишь ты на вершине
Ели стройной, величавой.
Полети-ка ты за Камень,
На сибирские равнины,
Поищи там Югыдморта
И скажи ему тихонько:
„Югыдморт наш, не пора ли
Уж подумать о Вэршуде,
Боге счастья Джеджим-пармы?“»
Вся природа взволновалась
И сказала громко, звучно:
«Позовите Югыдморта
Из Сибири в Джеджим-парму!
День настал уж возвращенья».