Александр Мардань - Кошки-мышки (Женщины. Фрагмент)

ТАТЬЯНА: Я думала, какие-то жесты от родителей детям передаются, так сказать, по наследству.

ТАМАРА: Это потому, что Славик у вас в доме практически вырос. Когда каждый день на человека смотришь, начинаешь его копировать, и сам этого не замечаешь… Таня, что лучше — шаль или шарф?

ТАТЬЯНА: Не знаю… Надень шаль. (Пауза.) Вообще, Славик больше на тебя похож, чем на Платонова.

ТАМАРА: Глаза — его. Нос — мой.

ТАТЬЯНА: Да, глаза карие… У обоих.

ТАМАРА: Лучше бы он был меньше похож на своего папу. С его милой откровенностью… Платонов за эту неделю сто интервью раздал!.. (Резким движением отбрасывает шарф.) Нет, и шаль — плохо, и шарф… (В голосе — слезы.)

ТАТЬЯНА: Тома, ты что?..

ТАМАРА: Достали все эти передачи, статьи… (Она нервно выдвигает и задвигает ящики письменного стола, шкафа.)

ТАТЬЯНА: Что ты ищешь?

ТАМАРА: Сигареты.

ТАТЬЯНА: Ты же бросила.

ТАМАРА: Я помню. Но сейчас хочу курить. У тебя есть?

ТАТЬЯНА: Я уже забыла, когда курила.

ТАМАРА: А у меня где-то Славик оставил. (Выходит из комнаты. Кричит.) Нашла! А спички?

ТАТЬЯНА (громко) : У меня нет!

Татьяна подходит к зеркалу, поправляет прическу.

В комнату возвращается Тамара. В руке у нее дымящаяся сигарета.

ТАМАРА (кладет на стол начатую пачку сигарет) : Идиотизм. В доме нет спичек!

ТАТЬЯНА: И как же?..

ТАМАРА: От электроплиты.

Пауза.

ТАТЬЯНА (рассматривает семейное фото) : Тома, сейчас есть мастерские, где реставрируют старые снимки… Давай эту карточку увеличим и на стену повесим? Я с Сережей, ты с Платоновым…

ТАМАРА: Таня, ты что? Мы с ним — на стену?.. Ты скажи спасибо, что я не все его снимки выбросила! Что-то оставила… Для внучки. Лежат в шкафу. Но любоваться ими — извини!..

Пауза.

ТАТЬЯНА: Тома, я хотела сказать… Ты сядь, пожалуйста.

ТАМАРА: Зачем?

ТАТЬЯНА: Это надо сидя выслушать.

ТАМАРА: Что-то случилось?

Пауза.

ТАТЬЯНА: Давай пойдем в театр.

ТАМАРА: В какой? На что?

ТАТЬЯНА: На юбилей. К Платонову.

ТАМАРА: Таня, ты что? С чего это я туда поеду?

ТАТЬЯНА: А почему нет? Очень удачно. Новую жизнь с понедельника начинают, а ты — с круглой даты! Юбилей — хороший повод помириться.

ТАМАРА: Таня, что с тобой? Что произошло, пока я была в парикмахерской? Ты же еще вчера… еще сегодня утром телевизор переключала, когда про него говорили!

ТАТЬЯНА: Ну, переключала… А потом села и подумала…

ТАМАРА: Куда это ты села?

ТАТЬЯНА: Может, мне такой массаж сделали — кровообращение улучшилось, мысли новые появились… Тома, ты сама подумай, столько лет прошло…

ТАМАРА (перебивает) : Сколько лет? Всё как вчера. Ты забыла?

ТАТЬЯНА: Нет, ничего не забыла.

ТАМАРА: Ну, тогда помнишь, как таблетки прятала, как меня «скорая» с порезанными венами увозила… Таня, ты меня всегда поддерживала. Объясни, что за эти два часа произошло? Может, Платонов тебе позвонил? По телевизору обратился? Или Славик что-то сказал? Он идет к своему папе — и пусть идет!.. (Пауза.) Таня, ты сама всегда говорила: измену простить можно. Предательство — никогда.

ТАТЬЯНА: Да. Если бы еще научиться отличать одно от другого…

ТАМАРА: А что это, по-твоему? Не предательство? Я его из провинции в Москву вытащила, а потом Сережа твой, светлая ему память, прописку сделал, проталкивал, как мог… Из этой истории с «белочкой» Платонова вытащил. Да он без нас был — никто! Его без нашей семьи просто не было! Спился бы в своем Куйбышеве… Мне после развода пришлось из театра уйти, где я двадцать лет проработала! А он свою провинциалку в театр привез и стал из нее звезду делать. Сколько лет от акцента избавлялась! Народная артистка… Все вокруг народное, все вокруг мое…

ТАТЬЯНА: Томочка, все так… Но давай честно: Платонов — прекрасный артист. Да, мы ему помогали. Но остальное-то — талант, талант… Тома, все, что было — это кусок нашей жизни… Но он уже съеден. Может, поставить точку? В конце концов, у вас внучка общая. Как ей объяснить, почему с дедушкой про бабушку говорить можно, а с бабушкой про дедушку — нельзя? Почему она с вами мороженое только по очереди может кушать? А Славик? Сколько он будет страдать?